— Глупая, глупая женщина. — Он практически швыряет меня об машину, придавливает к заднему крылу, открывает дверцу на заднее сидение.
Воздух из лёгких выбит, силюсь вдохнуть, возмутиться, но не могу даже пискнуть. Ариан вталкивает меня на заднее сидение, ныряет следом и, захлопнув дверь, протискивается меж моих ног и придавливает собой. Прижимает макушкой к двери. Ему тесно. Мы застываем, глядя друг другу в глаза. Ариан тяжело дышит, я тоже, и когда вдыхаю, грудь соприкасается с его грудью.
— Зачем тебе красивое платье? — хрипло спрашивает он.
Зачем? Чувственное очарование нарушено.
— Ты идиот? — распаляюсь я. — Конечно для того, чтобы нравиться мужчинам, я же мужа ищу!
От скрежета его зубов бегут мурашки. Снова стукаю его по плечу:
— И не смей говорить, что всё это фарс и холодный расчёт! Я хочу верить, что могу понравиться и так! Хочу, чтобы за мной ухаживали, чтобы меня добивались! Исполни своё дурацкое обещание, дай всем шанс.
— Зачем тебе этот самообман?
— А что, думаешь, если они по-деловому начнут предлагать мне отношения, будто сделку заключают, это лучше?
— Так ты сможешь выторговать что-нибудь. Все эти охи-вздохи — пустые слова, а деловой контракт можно заставить блюсти, — рычит Ариан у самого моего лица.
Он прав. И это бесит больше всего, просто выжигает изнутри. В жизни иногда проводится такая же деловая сделка, когда внешность, черты характера и родственные связи обмениваются на сожительство или брак, — тут уж как повезёт, — но это смягчено романтикой, а здесь… здесь…
— Чувствую себя живым товаром на аукционе, — шепчу я и, сдерживая слёзы, закрываю глаза.
— Я тебя не продаю. — Ариан скользит губами по моим ресницам, мягко касается скулы, уха. Шепчет: — Это даже близко не так. И мне совсем не хочется, чтобы тебя кто-нибудь обманул…
Ведёт кончиком языка по моим губам, и я поджимаю их. Ариан прикусывает, тянет, принуждая разомкнуть. Но я борюсь, и он целует подбородок, шею, прихватывает кожу над ключицей. Двинулся бы и ниже, но дверь подпирает его, не даёт развернуться. Зато даже сквозь шкуры чувствую, как возбуждает его близость. Жар захлёстывает меня, вынуждает глубоко вдохнуть, и Ариан прижимается к губам. Его язык упруго проскальзывает в рот, и я могла бы его прикусить, даже почти хочу этого…
Прикусываю.
Отпрянув, Ариан вновь склоняется, прижимается клыками к шее, выдыхает:
— Что же ты такая соблазнительная, такая сладкая? И дело не в одежде… — Скользит губами, целуя, к ключицам. — Совсем не в одежде, тебе она не нужна…
Его рука оказывается под шкурами, зацепляет трусики. Они впиваются в кожу, а в следующий миг с треском разрываются. По бедру скользят когти, тянут разделяющую меня и Ариана шкуру прочь…