Его слова капают в мой разум, вырисовывая странную картину.
— Ты меня не кусал, — чеканю я.
— Да, всего лишь наглотался твоей крови с гормональным коктейлем оборотней.
— Так дело только в этом? — Поднимаю взгляд: у Ариана мокрые волосы и взгляд шальной.
— Нет, конечно: ты сама по себе привлекательная женщина. Я захотел тебя, как только увидел.
Интересно, я когда-нибудь привыкну к откровенности оборотней? Бегают голыми, вот такое в лицо заявляют.
— На тебя укусы тоже повлияли. Не так быстро, потому что у тебя обмен веществ медленнее, но твой организм стал более фертильным, уже началась овуляция. Это делает твой запах объёмным, острым, пьянящим. Ты сама стала более возбудимой, — голос Ариана понижается до чувственных бархатистых переливов. — Должна чувствовать, как физическое влечение подавляет волю и установки, и то, что недавно казалось немыслимым, сейчас кажется почти естественным.
Я готова согласиться, но мой язык увязает в странном бессилии. Взгляд Ариана парализует, его голос наполняет жаром:
— …твоё тело жаждет ласки. Кожа такая чувствительная, горячая, отзывается на каждое прикосновение. И груди упругие так и просятся в ладонь, топорщатся под тканью сосками, призывая охватить их губами… желание охватывает тебя, шумит в твоей крови, выливается соками плоти, пробегает мурашками и теплом вдоль спины, заставляет дышать чаще, чувствовать острее каждый миг…
Какой рокочущий, подавляющий волю голос. Дышу и впрямь тяжело, и внизу живота тянет от нестерпимого возбуждения.
— А память о твоей крови, твоём генетическом коде, усиливает моё влечение, заставляет ясно чувствовать твоё желание, твой запах. Это осязаемо, это… сводит с ума. Если бы ты попробовала мою кровь, ты бы уже лежала бы на этом столе, раздвинув ноги и отдаваясь мне…
Вцепившись в стакан, Ариан осушает его в несколько шумных глотков. Хватает мой и, выдернув соломинку, тоже выпивает.
Пытаюсь собраться с мыслями, пытаюсь совладать с разгорячённым телом, трясущимися руками. Дышать просто невозможно.
— Не хочу так, — бормочу я.
— Я тоже. Ешь. Еда успокаивает.
Прижимаю ледяную вазочку с мороженым ко лбу. Холод хрусталя обжигает. Раньше я думала, что знаю, что такое страсть, но только теперь действительно понимаю всю глубину этого простого слова. Понимаю губительность этих похожих на одержимость ощущений.
Но я была права: у моего странного поведения есть логичное объяснение!
Разум, где ты? Скорее помоги мне справиться с этим безумием.
Выглядываю из-за вазочки: сцепив подрагивающие пальцы, Ариан смотрит в потолок, и ноздри трепещут, губы дёргаются. Заметны острые клыки. В расстёгнутом воротнике рубашки видна шея, пульсирующая жилка, крепкие мышцы грудной клетки. И плечи-то какие широкие… Хорош, волчара.