Под пристальным, немигающим взглядом Ариана я краснею. Но мои пылающие щёки скрывает надвигающаяся темнота: все светляки уносятся следом за Чомором.
* * *
Никогда в жизни не доводилось мне бывать в шалашах на дереве. Как-то не срасталось. Но в другом мире внезапно находится такой шалаш: на огромном дубе, с однокомнатным домиком и огороженной перилами смотровой площадкой. С шикарным видом на озеро, по которому до сих пор снуют лодки.
Озёрный город освещён луной, огоньками и даже прожекторами. Оборотни активно ныряют в мерцающую жёлтым и голубым воду.
— Может, скажешь им, что я как бы здесь? — не выдерживает моё доброе сердце. — Или они сами поймут, когда лунный дар ни к кому не перейдёт?
Отведя от лица бутерброд с копчёной олениной, Ариан щурится. Думает. Мотает головой:
— Нет, лунный дар может не найти среди них подходящую волчицу и улететь дальше. И нет, не скажу: они плохо ныряют. Вяло как-то. Когда удовлетворюсь их рвением или когда они исследуют всё дно озера — так сразу скажу, что ты жива, а пока пусть ищут.
Почему-то кажется, что оборотни отдуваются за то, что мне понравился подарок их кандидата. А возможно, я слишком высокого о себе мнения, раз считаю эту дрессировку расплатой за ревность Ариана.
Обида на сдачу меня Чомору куда-то улетучилась ещё после первого бутерброда, запитого кофе из термоса, и теперь я в благостном настроении. В шалаше на дереве здорово. И оборотни озёрные так красиво воют, хоть и грустно, с надрывом таким, будто меня уже хоронят. Трогательно. Хоть и понимаю: их страх перед Арианом на такую бурную деятельность толкает.
По спине пробегает холодок ужаса: убить ведь могли! Но я гоню его прочь, старательно сосредотачиваюсь на тёплом воздухе, на ощущении досок под филейной частью. Не хочу думать о серьёзном и страшном.
— Ожерелье жалко, — тяну я.
Ариан косится на меня, тихо обещает:
— Я тебе другое подарю, ещё лучше.
— Но то Вася своими руками сделал.
Вздохнув, Ариан смотрит на расчерченное бликами, лодками и ныряльщиками озеро.
— Если очень хочешь, могу научиться что-нибудь такое делать.
Невольно фыркаю, закашливаюсь. Ариан похлопывает меня между лопаток. В горле жжёт, глаза щиплет от слёз. Не сразу отдышавшись, бормочу:
— Не представляю тебя за подобным занятием.
— Почему нет? — Ариан протягивает руку. Кончики его дрогнувших пальцев касаются моего виска, и меня будто ударяет током, только приятно. Щурясь, Ариан заправляет мне волосы за ухо. — Я могу всё, что могут мои подданные, и даже больше.
— Так уж и всё? А если твои подданные умеют петь в опере, талантливы в этом?