— Продиктуй этот телефон.
У Бори была хорошая память. Ему не пришлось опять доставать записную книжку. Затормозив перед светофором, громила вынул из-под солнцезащитного козырька блокнот с авторучкой и записал. А когда «Ленд Ровер» вновь набрал скорость, хипарь, бросив взгляд в окно, около которого сидел Боря, крикнул:
— Ого!
Боря повернул голову. В тот же миг вокруг его шеи обвился шнур. Петля затянулась плавно. Боря отчаянно дёргался и хрипел. Его маленькие глазки стали большими. По подбородку струилась розовая слюна. Через полминуты он был готов.
Широкие тротуары Проспекта Мира блестели лужами, жадно впитывающими лучи, замутнённого гарью солнца. Прохожие радовались ему — какое-никакое, а солнышко после стольких дней непогоды! Водители по вине гаишников, создавших пробку, ручными переключениями светофоров, смотрели на пешеходов с завистью. Агеев надел тёмные очки. Сирена и маячок позволяли ему двигаться чуть быстрее, чем двигались остальные. Лишь серебристая «Хонда Легенд» с тонированными стёклами шла за ним, как привязанная.
— За зря, думаешь, промотаемся? — прервал Мельников затянувшееся молчание.
— Да, пришил он её. Возможно, он — дилетант, хоть я так не думаю, но уж точно не идиот.
— А она, по-твоему, идиотка? Или она сознательно шла в обнимку с расчётливым хладнокровным убийцей, навстречу собственной смерти?
— Игорь! Пока ещё ничем не подтверждено, что она — не дура. Предположим, для киллера оказалось приятным сюрпризом то, что в сейфе, кроме дискеты, лежали деньги. Он их пихает в Ольгину сумку, вытряхнув её на пол — ему понятно, что проститутку всё равно вычислят. Выходить с женской сумочкой из подъезда, перед которым торчат чеченцы, это, примерно, то же, что выходить с отрезанной головой Юсупова. Думаю, что убийца договорился с девушкой по-хорошему. Если б он её запугал — был бы большой риск, что она рванётся к чеченцам. Кроме того, она закурить хотела в квартире.
— Притом его сигарету, — подсказал Мельников, — в коридоре она курила другую — «Мальборо Лайт».
— В кармане Юсупова был «Парламент».
— Тем более. Раз он ей сигарету дал, значит, между ними установились более или менее мирные отношения. Обстановка была вполне себе разряённая. Лично я под прицелом не захотел бы курить.
— Ну а лично я бы не захотел в разряжённой дружеской обстановке выплёвывать сигареты и зажигалки швырять.
— Значит, у тебя железные нервы. А она психанула. Он её успокоил, навешал ей лапши на уши — типа, вынесем деньги, да и поделим. Она ему помогла, и он её грохнул в удобном месте. Какой ему был резон поступить иначе?