настолько свежо, что перехватывает дыхание.Смотреть мюзикл в постановке Боба Эвиана – все равно что пить пиво, когда-то налитое в кувшин. Вкус и аромат первого глотка вам никогда не удастся повторить… Создатели новой постановки использовали архивы и воспроизвели мюзикл с точностью репродукции, однако не сумели воспроизвести его нервную систему, его бьющееся сердце.
Короче, если бы тисов не было, их следовало выдумать.
Некоторые не слишком утонченные политики прошлых эпох (к примеру, гунн Аттила или Влад Сажатель-на-кол и им подобные, не смущавшиеся вида пролитой крови) использовали собственный вариант аргумента «И твоя мама тоже!». Его можно назвать «И мой папа тоже!». Они апеллировали к чувствам слушателей, заявляя: «Это так, поскольку так утверждает мой Отец» – разумеется, под отцом подразумевая Отца Небесного.
Я – Бич Божий. Если бы вы не совершили великих грехов, Господь не наслал бы меня на вас в наказание.
– Чингисхан (1162–1227)
Не правда ли, странно и удивительно слышать, как честный политик говорит именно то, что у него на уме? Вот на Чингисхана всегда можно было рассчитывать: он-то говорил, что думал.
Однако в данном утверждении он идет еще дальше, обращаясь к старой как мир теологической проблеме: почему добрый и справедливый Господь допускает, чтобы с его великим творением, Землей, происходили столь ужасные вещи? На это Чингисхан отвечает: «Господь знает, грешник ты или праведник. Если ты не жил праведно во имя Господа, он с моей помощью просто заставит тебя дорого заплатить за это. Именно так Господь поддерживает верховенство добра в мире. Этого вполне достаточно для Бога, не говоря уже обо мне, Биче Божьем.
Фактически Чингисхан подразумевает, что ему известны мысли и мотивы Господа. Что он его доверенное лицо – короче говоря, Deus est auriga meus («Господь – мой кормчий»). Излишне говорить, что Чингисхан был не одинок в своей вере: Бог, скрываясь под разнообразными псевдонимами, и в наше время частенько лично обращается к мировым лидерам, периодически советуя им совершать убийства во имя Его.
Когда президента Джорджа Буша спросили, обсуждал ли он вторжение в Ирак со своим отцом, бывшим президентом Джорджем Бушем-старшим, тот ответил: «Когда речь идет о силе, обращаться следует к другому отцу. Я уповаю на высшего отца».
В некоторых семьях это расценили бы как неуважение младшего к старшему. Однако ремарка Буша-младшего наводит на другой вопрос. По какому принципу Небесный Отец набирает себе заместителей? Методом тыка? Или руководствуясь собственными симпатиями и антипатиями? Быть может, следующий анекдот прольет свет на эту проблему: