– В таком случае забудь все те слова, что услышала от меня, и настройся на хорошее, – с деланым энтузиазмом воскликнула Алекс.
Я поблагодарила подругу за поддержку и отправилась в свою комнату. Там я застала рыдающую Эстер. Горничная сидела прямо на полу рядом с большой картонной коробкой и лила слезы.
– Миледи, не губите, – воскликнула она, поднимая на меня красные опухшие глаза. – Я только хотела достать ваше свадебное платье, чтобы разгладить складки и подготовить к венчанию.
Я с недоумением уставилась на служанку и увидела у нее на коленях ворох белоснежного шифона.
– Взгляните сами, миледи. – Девушка встала и встряхнула в руках платье. – Я не виновата! Когда я пришла, оно уже было в таком состоянии.
Я с ужасом взирала на некогда идеальное платье. Роскошный наряд был изуродован. На юбке и корсаже зияли выжженные дыры, превратившие дорогую ткань в лохмотья. Кристаллы из хрусталя были безжалостно вспороты несколькими ударами острого лезвия, и часть их осыпалась на дно коробки.
– Что это? – Я судорожно вздохнула, пытаясь осознать увиденное.
– Подвенечное платье, – совершенно убитым голосом сообщила служанка, изгоняя из моей души последние сомнения и надежды.
– Но как?
Я закусила губу, чтобы не взвыть от разочарования и бессилия. Нельзя перед прислугой показывать слабость, будущая герцогиня не может предстать хнычущей маленькой девчонкой.
– Я не виновна, богом клянусь, – вновь зарыдала Эстер. Капли соленой влаги скатились по щекам и упали на шифон. Горничная напугалась еще больше и, встрепенувшись, обратила ко мне затравленный взор. – Не губите, госпожа. Такой дорогой наряд, я за сто лет не расплачусь.
– Перестань плакать, – наконец произнесла я. – Если нет доказательства твоей вины, значит, ты ни при чем.
– Когда я открыла крышку коробки и достала платье, оно уже было испорчено. – Плечи горничной обреченно поникли, видимо, она уже уверилась в том, что изуродованное платье поставят ей в вину.
– Кто еще мог зайти в мою комнату? – спросила я, отводя взгляд от девушки. Вид погубленного наряда болью отзывался в груди. Быстро облизнула пересохшие губы и украдкой выдохнула, пытаясь вернуть себе ясность ума.
– Только слуги, – покачала головой Эстер. – Посторонних в доме не было.
Было очень неприятно сознавать, что в поместье есть человек, который до такой степени ненавидит меня, что решился на такой низкий поступок. До венчания оставалось два дня, сшить за такой короткий срок новое платье не успеет даже самая опытная портниха. Кем бы ни был этот подлец, он добился своего.