Разбудил его сильный взрыв. Солнце уже спряталось за горизонтом, близилась тропическая ночь. Чан Нонг пошевелился, хотел встать, но ноги затекли и не подчинялись ему. Он с трудом поднялся, встряхнулся и, почти не чувствуя тела, выбрался из своего убежища. Чан Нонг пересек двор, прошел между длинными бараками, миновал еще какие-то строения и вдруг замер: совсем рядом послышался стон. Чан Нонг осторожно отступил к дереву и осмотрелся. У дома напротив, всего лишь в семи — десяти метрах, он увидел лежавшего на земле человека. Стараясь, чтобы его не заметили, Чан Нонг тихонько передернул затвор автомата и негромко позвал:
— Эй, кто там?
Человек у стены пошевелился, приподнял голову и снова опустил ее на руку. Чан Нонг подошел ближе. Перед ним лежал солдат в форме связиста марионеточной армии.
— А-а, вьетконговец! Прошу тебя, пристрели меня поскорей, я ранен, — слабым голосом попросил он Чан Нонга.
— Ты кто такой, как попал сюда? — спросил Чан Нонг, опуская ствол автомата.
— Сегодня ночью я бежал из своей части, здесь меня ранили осколки бомбы. Я хотел спрятаться, да вот не удалось.
— Куда ранен!
Солдат показал рукой на живот. Куртка его уже пропиталась кровью, в крови была и рука, которой он зажимал рану. Чан Нонг положил автомат, потянул окровавленную куртку на себя и приподнял одежду. Осколок бомбы прошел ниже ребер, распорол кожу на боку, но, к счастью, совсем неглубоко. Кровь продолжала течь из раны, но особой опасности не было.
— Потерпи немного и не кричи, я сейчас перевяжу тебя.
Чан Нонг ловко перетянул рану куском рубашки.
— Большое вам спасибо, — горячо поблагодарил его солдат.
— Кем ты был в армии?
— В армии я был телефонистом.
— Так почему же ты решил бежать? Служба у тебя совсем нетрудная.
— Сегодня ночью вьетконговцы… то есть бойцы освободительной армии, — поравился солдат, несколько смешавшись, — напали на узел связи и уничтожили его вместе со всем персоналом, а я остался жив. Вот и решил воспользоваться моментом и бежать. Родители мои погибли в прошлом году. Мне сказали, что артиллерия союзников по ошибке обстреляла деревню, где они жили, теперь там никого не осталось в живых. Жалованье совсем маленькое, и я не могу даже посылать немного денег сестренке. Не жизнь, а сплошной кошмар!
— То, что ты решил бежать из армии, уже хорошо. Сам-то идти можешь? — спросил Чан Нонг солдата.
— Смогу, мне стало немного легче. Боли почти нет. А куда вы сейчас идете?
— Ты знаешь, где находится дом генерала Хоанг Хыу Заня? — спросил Чан Нонг.
Да, конечно, — с готовностью ответил солдат. — Это совсем недалеко отсюда, метров пятьсот всего.