— Вы спать, наверно, теперь, — сказала почти что с завистью. — будете. Спать…
— Да нет, надо идти… Знаете, я… я вам расскажу. Знаете, на юге у берегов и на севере тоже, вы, может, слышали, растут такие кораллы. Но они везде, везде стали погибать. Да. Коралловые рифы. Особенно сейчас. А они ведь индикатор, понимаете, то есть, я говорю, показатель заболевания всего нашего мира. В институте я все записываю, сведения отовсюду, что происходит, дома моя лаборатория, опыты, возрождение должно быть. Спасать. Ну… Я заговорил вас, а я… Ну я пойду.
IV
Это сегодня, когда пришел домой Виктор Сергеевич, Лены не было, в библиотеке выходной, но Лены в доме не было. Виктор Сергеевич снова вышел во двор.
— Вы жену? — (Это тетушки на скамейках.) — Она за Колей побежала. За Колей.
— За Колей?
— Да вы не расстраивайтесь, профессор, она его найдет. У него и мамаша под конец совсем была тронутая.
А Лена, Лена уже шла сюда, вела за руку как маленького молодого человека в дырявой футболке.
— Понимаешь, соседка поручила никуда его не пускать, она в больнице, а я забыла. (Господи, какие у нее глаза, огромные, виноватые и радостные, голубые ее глаза… Господи, как я тебя люблю, столько лет, столько лет, дорогая ты моя, такая худенькая, в светлой кофте своей, тонких брючках, любимая моя, черные ее короткие волосы, уже с проседью впереди…)
Они закрыли Колю в его квартире, медленно пошли к себе, он держал ее под руку, как когда-то.
— Белявый! А, белявый! Эй, белявый, молодую подцепил? — Голос позади хриплый, пьяный, что ли?
Они не оборачивались.
Седой Виктор Сергеевич крепче сжал руку Лены.
— Витюша… Витюша…
Он включил свет на тумбочке у кровати.
Черно было за окном. Глухая ночь. «Витюша…» Нет, показалось.
Дверь в кабинет приоткрыта. И на белой двери темный длинный шпингалет.
Когда смотришь на него в упор, он неподвижен. Виктор Сергеевич прижмурил глаза. Шпингалет двигался.
Виктор Сергеевич, накинув халат, осторожно приоткрыл дверь к Лене в комнату. Показалось… Она спала.
Он нагнулся близко-близко к ее лицу. Лена лежала под одеялом на спине. Дыхание было вроде бы ровное. Показалось…
VI
— Послушай, они спят в коридоре вдоль стеллажа, друг за другом. Вон женщины, руки голые до плеч. Ты видишь? Я ж не боюсь. Витюша, я знаю, это от мадапара, от лекарства. Она, доктор, сразу сказала: «Видите ли, это фантомы, виденья». Ты же сам заметил, как я стала хуже ходить. Она сказала: «Если не принимать, ходить не сможете, это такое заболевание». Витюша, ты не волнуйся, это тоже проходит, я знаю.
Виктор Сергеевич прижал ее к себе. Лена, в очках, запрокинув голову, смотрела на него.