– Не понимаю вас. Мое имя…
– А мне наплевать, Костромин, как ты сейчас себя называешь. У меня имеется экспертное заключение по сравнению фотографий. – Петелина медленно перелистала несколько страниц со старыми и новыми снимками, похожие на научный отчет. – Здесь доказано, что передо мной сидит известный питерский мошенник Сашка Кострома. Так что сейчас ты отправишься в СИЗО под своей настоящей фамилией.
Елена захлопнула папку с протоколом допроса и нажала кнопку звонка. В кабинет вошел конвоир.
– Увести! – небрежно качнула ладонью следователь.
– Как? Допрос окончен?
– Ступай, Костромин. Меня ждет журналистка, которая напомнит читателям о твоем славном прошлом. – Петелина крикнула в открытую дверь: – Мария Луганцева, заходите!
В кабинет ворвалась Маша с фотоаппаратом наперевес. И тут же защелкала камерой.
– Это тот самый Кострома, кинувший всесильного Боярина! – с восторгом щебетала девушка, порхая вокруг Кильпа, пытавшегося заслониться руками с растопыренными пальцами. – Я напишу шикарную статью!
– Так нельзя! Это неправильно, – сипел Кильп.
– Здесь я устанавливаю правила, – отрезала Елена. – Следующий раз встретимся через неделю. Если… с тобой ничего не случится.
– Хватит! Уберите журналистку! – взмолился задержанный.
Петелина забрала у Маши фотокамеру и велела журналистке вместе с конвоиром покинуть кабинет. Следователь села напротив Кильпа-Костромина. Ее глаза были похожи на кончики рапиры.
– Я слушаю, – сделала выпад Петелина.
– Вы поймите, Бояринцев – он же и сейчас сила. Если он узнает, мне крышка…
– Ну и что?
– Как что? Я не доживу до суда!
– У меня будет меньше работы.
– Что вы себе позволяете?! От вас зависит судьба человека. Нельзя быть такой бездушной!
– Ваши предложения? – Елена снова обратилась к задержанному на «вы».
Кильп ухватился за проблеск надежды, как утопающий за соломинку.
– Я должен остаться Кильпом. Костромы нет, он исчез, не надо ворошить прошлое. Поймите, цена картины всегда условна. В голландском музее висело полотно некоего художника семнадцатого века. Его оценивали в сорок тысяч евро. Но вот эксперты признали, что картина принадлежит кисти Рембрандта. И стоимость ее сразу взлетела до пяти миллионов. А что изменилось? Картина стала лучше, ярче, больше? Ни-че-го подобного!
– Ваше желание мне понятно. А что взамен?
– Я согласен ответить за недавние нарушения закона.
– Например, за кражу двух фур с фармпрепаратами в Волгограде? – закинула пробный шар Петелина.
У нее не было доказательств того, что Костромин причастен к разорению ее бывшего мужа. Совпадение некоторых фактов давало повод лишь для подозрения.