Данте не поехал в те каникулы домой, так же как не ездил ни на Рождество, ни летом, ни в обычные выходные. Потому что приемный дом никогда не был ему настоящим домом, а лишь местом, где жили согласившиеся вырастить его люди. Порог их дома он переступил в восемнадцать лет, чтобы никогда больше к ним не возвращаться. И он тоже любил колледж, но лишь за то, что тот стал местом, где он мог спокойно жить и к чему-то стремиться. Местом, частью которого он себя ощущал.
А еще тем местом, где он нашел подругу. Харпер Ливингстон.
– Старые добрые деньки. У нас не было родных, но друг у друга были мы сами, – улыбнулась Харпер, заставляя улыбнуться и Данте.
Харпер стала первым человеком, для которого он действительно что-то значил. Кого интересовали и его мысли, и ел он сегодня или нет. А сейчас он так сосредоточился на следующем шаге, что как-то совсем позабыл, почему все эти годы Харпер оставалась ему лишь подругой.
Он тоже нуждался в ней, нуждался в единственных стабильных отношениях, что у него вообще когда-либо были. Потому что Харпер – единственный человек, который показал ему, что значит действительно кого-то ценить. Их отношения были больше всего похожи на то, что зовется любовью.
Так неужели он спутал простую нежность с влечением?
На него вдруг нахлынуло чувство вины. В конце концов, не зря же его прозвали доктором Секси, а не экспертом в человеческих отношениях. Химическую физиологию он знал назубок, а вот там, где дело касалось человеческих чувств, не поддающихся четким количественным оценкам…
И если он все-таки умудрится уложить под себя Харпер, сумеют ли они сохранить душевную привязанность?
Нет, не сумеют. Они оба взрослые люди, и лишние эмоции им ни к чему. В том числе и поэтому они все эти годы оставались друзьями. У них было много общего, и он тщательно следил, чтобы ничто не нарушило эту дружбу. Даже секс. В особенности секс. А значит, грандиозная кампания отменяется. Никакого соблазнения не будет.
Положив прохладную руку ему на плечо, Харпер вдруг поцеловала его в щеку, и он с трудом сумел побороть рвущийся из груди рык.
– Я так рада, что сюда прилетела, – объявила она, даже не подозревая о той внутренней борьбе, что он сейчас вел.
Похоже, она вновь может вести себя рядом с ним свободно и естественно. Что ж, первый пункт программы выполнен.
– Тогда пойдем ужинать.
Старательно смыв с себя дорожную пыль в горячем душе, Харпер потратила уйму времени, чтобы одеться, и взялась за косметику, к созданию которой имела самое непосредственное отношение. Помада «Пражский закат» завершила образ.