Данте мгновенно заледенел. Неужели…
– Что именно ты предлагаешь? – спросил он осторожно, боясь, что она говорит не о том, о чем он подумал.
Пожав плечами, Харпер даже не попыталась отвести глаза. И как же он любил это ее бесстрашие.
– Мы дружим уже вечность, у нас много общего, и мы весьма ценим наши отношения. Ценим друг друга. И я боялась этого лишиться. Но как показали последние дни, ничего этого не случится просто потому, что от твоих поцелуев меня словно бьет током.
Воздух мгновенно накалился, а Харпер медленно облизнула нижнюю губу.
– Я это с самого начала и пытался до тебя донести.
Не успел он мысленно отпраздновать победу, как Харпер подняла палец.
– Но сперва пообещай мне, что между нами ничего не изменится.
– Обещаю. – Да и что может поменяться? Все и так идеально. Или, точнее, совсем скоро станет идеально.
– Есть еще одна проблема.
– Какая? Все же замечательно.
Если не считать того, что они попусту тратят время, которое могли бы использовать куда продуктивнее. Прямо здесь и сейчас.
– Я серьезно. Я привыкла, что перед началом эксперимента у меня должна быть хотя бы одна рабочая теория, а сейчас я вообще ничего не понимаю. Это ты у нас эксперт в данной области.
– Кажется, это мы тоже уже обсуждали, – протянул Данте, не понимая, куда она клонит.
– Да, но ты сам настаивал, чтобы я двигалась с той скоростью, которая мне комфортна. Но в том-то и дело, что я не представляю, как мне понравится. Говори, что и как делать, как начинать. Научи меня.
После этих слов еда окончательно перестала его интересовать.
Остается надеяться, что Харпер его простит.
Потому что, если это не прямой приказ действовать, он окончательно разучился читать женщин.
Поднявшись, он протянул Харпер руку, а когда она ее приняла, помог ей встать и повел на балкон с отличным видом на парк. Только пейзажи его сейчас не интересовали. Все его внимание было полностью сосредоточено на желанной женщине, что нуждалась в его указаниях, руководстве и поддержке.
Которые он с радостью собирался ей предоставить.
Балкон всегда был ее любимым местом, но сейчас, цепляясь за Данте, она даже не обратила внимания на освещенные закатным солнцем небоскребы и парк. Ее сердце бешено билось, а все ее естество так и сжималось в предвкушении чего-то нового и неизвестного.
Решиться было не просто, но, похоже, Тринити оказалась права, посоветовав сказать Данте, чтобы он сам начал действовать.
– Сейчас начнем, – объявил Данте, и, прежде чем она успела морально подготовиться, он прижал ее к себе и заправил ей за ухо упавшую на лицо прядку. – Просто помни, что мы по-настоящему ценим друг друга, и стой, не двигаясь, пока я не разрешу тебе шевелиться.