И в клинике у Мудрова, и в анатомическом театре у Лодера мы читали на стенах надписи и [видели] распятия. В клинике при входе был вделан в стену крест с надписью: Per crucem ad lucem. (С крестом к свету) Несколько далее стояла на другой стене надпись: Medice, cura te ipsum (врачу, исцелися сам). На стене в окнах анатомического театра красовалось огромными буквами: Gnothi seanton (познай самого себя). В анатомической аудитории, расположенной полукружным амфитеатром, вверху, у самого потолка, вдоль всей стены надпись огромными золотыми буквами гласила:
"Руце Твоя создаста мя и сотвориста мя, вразуми мя, и научуся заповедем Твоим".
Не надо забывать, что все это было во времена оны, когда хоронились на кладбищах с отпеванием анатомические музеи (в Казани, во времена Магницкого) и когда был поднят в Министерстве народного просвещения или в Министерстве внутренних дел вопрос: нельзя ли обходиться при чтении анатомических лекций без трупов, и когда в некоторых университетах (в Казани) и действительно читали миологию (Учение с мышцах) на платках.
Профессор анатомии - рассказывали мне его слушатели - Привяжет один конец платка к acromion и спинке лопатки, а другой - к плечевой кости, и уверяет свою аудиторию, что это musculus deltoideus.
Хирургия - предмет, которым я почти вовсе не занимался в Москве,- была для меня в то время наукою вовсе неприглядною и непонятною. Об упражнениях в операциях над трупами не было и помину; из операций над живыми мне случилось видеть только несколько раз литотомию (Рассечение мочевого пузыря для извлечения камней) у детей и только однажды видел ампутированную голень. Перед лекарским экзаменом нужно было описать на словах или на бумаге какую-нибудь операцию на латинском языке, и только Фед. Андр. Гильдебрандт, искусный и опытный практик, особливо литотомист, умный остряк, как профессор был из рук вон плох. Он так сильно гнусил, что, стоя в двух, трех шагах от него на лекции, я не мог понимать ни слова, тем более, что он читал и говорил всегда по-латыни. Вероятно, профессор Гильдебрандт страдал хроническим насморком и курил постоянно сигарку. Это был единственный индивидуум в Москве, которому разрешено было курить на улицах. Лекции его и его адъюнкта Альфонского (Арк. Ал. Альфонский (1796-1869)-воспитанник, ученик и помощник своего "благодетеля и наставника" Гильтебрандта. С 1819 г.- адъюнкт, затем профессор хирургии в Московском университете (автобиография в Биогр. слов., I). Не был теоретиком и ничего не печатал; перенял у Гильтебрандта искусство литотомии ).