Потом тучи ушли. Однажды утром Юрий проснулся, увидел в окне солнце и почувствовал некоторый душевный подъем, длившийся, впрочем, совсем недолго — до тех пор, пока он не вспомнил, где находится. Увы, хорошая погода почти ничего не меняла, разве что давала ему возможность возобновить свои пешие прогулки по окрестностям — прогулки, от которых его уже тошнило. В этом городишке он был едва ли не единственным пешеходом и, судя по всему, рассматривался аборигенами как некая достопримечательность: вот это наша церковь, это ратуша, а вот это — наш русский, он здесь каждый день прогуливается… Не пугайтесь, он безвредный — пока, по крайней мере, никого не покусал… Водители, проезжая мимо него, сигналили и приветливо махали рукой, обитатели соседних коттеджей приветливо здоровались, но не более того. Впрочем, большего, наверное, и не требовалось: даже при отсутствии языкового барьера Юрий наверняка не знал бы, о чем с ними говорить.
Как бы то ни было, увидеть солнце после четырех недель непрерывного дождя оказалось чертовски приятно. Юрий выбрался из постели, в одних трусах подошел к окну, закурил и распахнул разбухшие от воды створки. Снаружи потянуло знобкой утренней прохладой, воздух все еще был сырым, но небо над городом ярко голубело, а красная черепица крыш и каменные плиты тротуара уже начали подсыхать. Никаких луж на улице не наблюдалось: дотошные европейцы устроили все таким образом, что воде негде было задержаться. Вся она ушла в ливневую канализацию — по крайней мере, здесь, в пригороде Льежа. Судя по тому, что Юрий накануне видел по телевизору, в других местах дела обстояли хуже: реки снова вышли из берегов, как в прошлом году, грозя превратить старушку Европу во вторую Атлантиду. Он понятия не имел, насколько серьезно положение: смотреть местное телевидение оказалось сущим наказанием, поскольку ни французского, ни фламандского языка Юрий не знал, а его познания в немецком ограничивались несколькими фразами из военного разговорника. Он недурно владел английским, но английский в здешних краях знали единицы, а подавляющее большинство местных жителей, похоже, не ощущало ни малейшей потребности в изучении иностранных языков.
Попыхивая сигаретой, Юрий смотрел на улицу. Дымок, в утреннем свете казавшийся жемчужно-голубым, извилистой струйкой тек в открытое окно. Во дворе напротив сухонькая бодрая старушонка, несмотря на ранний час, занималась, судя по всему, оценкой ущерба, нанесенного дождями. Она стояла подбоченясь у распахнутой двери подвала и, вытягивая шею, заглядывала внутрь. Свет в подвале не горел, и Юрий на таком расстоянии не мог разглядеть, что творится там, внутри. Однако догадаться об этом было несложно;