Саша молча закурил. Сплюнул.
— Второй месяц пошел.
— Сашок, ну ни копья сейчас, клянусь! Вот на хлеб наскребли, мать в магаз с утра погнала, жрем картоху с капустой, пустой чай без сахеру, ни весла в доме.
Саша помолчал, выпустил дым:
— Значит так, если до праздников не вернешь, я тридцать первого приду и окна у вас повысаживаю. Будете с ветерком Новый год справлять.
— Саш, клянусь, вот гадом буду…
— Будешь гадом, если не вернешь. Гадом на морозе, ***.
— Саш, все понял. Возьми хоть эту… требуху. Она хорошая. Когда у нас овцы были, бабуля из требухи супец варила, вкусно. Бери, бери!
Соплеух запихнул кольцо в сумку Саше. Саша молча пошел к магазину. Отстояв очередь, купил черствую буханку ржаного и два теплых белых батона. Пошел домой через поселок.
Дома жена заканчивала топить печь. Саша выложил теплый батон на стол, вытащил из сумки кожаное кольцо, протянул жене:
— Вот.
— Чего это? — жена глянула недоверчиво.
— Кишки бараньи с комбината. Я это… Соплеуха отрекетировал. Ему кто-то вынес.
Жена взяла кольцо, осмотрела, понюхала.
— Штуку так и зажал, гад. Клянется к празднику отдать, — Саша снял шапку и шерстяные перчатки. Жена кинула кольцо на пристолье у печки, где стояли два горшка, лежали чищеная картошка, шмат сала и луковица:
— Даже у Соплеуха вонючего и то блат на комбинате. А у нас — никого!
— Заныла… — Саша снял ватник, повесил на гвоздь у двери. — Серега уволился, Санек уехал. Найдем, не боись.
— Найдем, найде-е-ем! — издевательски пропела жена, сузив и без того маленькие губы. — Весь поселок колбасу тащит, а мы только нюхаем.
Саша махнул тяжелой рукой, сел за стол, отломил теплую горбушку и зажевал. Жена сложила картошку, сало и луковицу в малый горшок, налила воды, посолила, закрыла крышкой, задвинула ухватом в печь. Выпрямилась, уперев руки в худые бедра:
— Ну и чего мне делать с этими кишками?
— Не знаю.
— Их же мыть надо!
— Да они уже промыты, скручены.
— Вон кровища запеклась.
— Лен, если б они не промыты были, их бы не свернули.
Точняк! Это сверху. Налипло.
Жена взяла кольцо. Снова понюхала:
— Воняет…
— Так это ж потрох! Должно так. Он питательный. Недаром ливером набивают.
Жена быстро обмыла кольцо под умывальником, положила на доску, нарезала кусками. Затем ссыпала в большой горшок с приготовленными к варке щами, закрыла чугунной крышкой, подняла ухватом и со звуком икоты задвинула в печь. Взяла длинную кочергу, подгребла догорающие угли к горшку.
— Налей мне, и поеду, — попросил Саша, дожевывая горбушку.
Жена налила ему чаю в большую чашку со скрещенными советским и американским флагами и словом SUMMIT 1987. Он подвинул к себе банку со смородиновым вареньем, отрезал себе хлеба, наложил на него варенья и стал жевать и прихлебывать чай. Жена налила себе чаю, положила в него варенья, отпила, села, но сразу вскочила: