Как гиксосы в Египте, так и ахейцы, ионяне и дорийцы на Крите, покорили государство, но восприняли его культуру, и многие ее черты стали классическими греческими, затем римскими, а позднее вошли в русло общеевропейской культуры. Такова участь завоевателей. Не избежит ее и Древний Рим.
Кефтиу, как называли критян египтяне, навсегда исчезают со сцены. Это слово вновь появляется через несколько веков, но теперь оно уже означает «финикияне».
О кораблях Миноса мы знаем немногим больше, чем о самом Миносе. Основной материал для умозаключений об их конструкции дают изображения на сосудах и печатях, как правило, фрагментарные, предельно обобщенные и схематичные.
В Раннеминойский период (до 3000 года до н.э.) критяне, по-видимому, еще не знали парусных судов. Во всяком случае, ни одного их изображения или даже намека на парус до нас не дошло. Все корабли этого времени снабжены таранами, их ахтерштевни вздымаются высоко над палубой, в несколько раз превышая высоту борта, и украшены резными фигурами рыбок или дельфинов. По числу черточек, обозначающих весла, можно выделить некоторые типы судов: двадцатишести-, тридцатидвух- и тридцативосьмивесельные, изображенные на сосудах с острова Сирое. Их длина - до тридцати метров, высокие оконечности мало компенсировали низкие борта: через них свободно могли перехлестывать волны. Бортовая волна была очень опасной. Пиндар приводит древнюю пословицу:
Который вал ударяет в борт,
Тот и тревожнее для сердца моряка.
В конце Раннеминойского периода на судах появляется одинарная мачта (следовательно, конструкция - килевая), присутствующая отныне во всех позднейших изображениях. К раннеминойскому периоду относятся только два изображения мачтовых кораблей. Возможно, другие просто еще не найдены, но нельзя исключать и того, что эти два рисунка следует датировать чуть позже - Среднеминойским периодом (3000- 2200 годы до н. э.), когда на Крите царствовал Минос и когда туда прилетел Дедал. Именно Дедалу или его сыну Икару критяне наряду с многими другими благодеяниями приписывали изобретение мачты и паруса, а ведь единственное назначение мачты - нести парус.
Эти длинные, до тридцати метров, ладьи с высокими штевнями, вероятно соединенными канатом (гипотезмой), как в Египте, могли быть с тараном (военные) или без (торговые и транспортные), имели шпангоуты и бимсы, а также двулапый, возможно металлический якорь, хотя греки и римляне приписывали изобретение якоря вообще Эвпаламу, а двулапого - скифскому мудрецу Анахарсису, другу Солона. Изогнутые реи критских кораблей тоже напоминают египетские. Такие совпадения едва ли случайны, они могут навести на мысль о том, что контакты Крита и Египта происходили куда чаще, чем принято считать. А обоюдное заимствование некоторых технических приемов может свидетельствовать о том, что пока цари мерились силами, кто-то, кого, быть может, намеренно брали с собой в подобные походы, делал зарисовки или запоминал чужеземные конструкции, чтобы потом, на досуге, сопоставить их с отечественными и сделать нужные выводы. Безопасность плавания критских кораблей к берегам Африки обеспечивали их тараны, но не тараном единым силен корабль, предназначенный для боя.