— Иду, иду! — неожиданно послышалось со двора. — Чего вы долбите? Сейчас калитку сломаете.
В щели между неплотно пригнанными досками я разглядела низенькую пожилую женщину, спускавшуюся с крыльца.
— Ой, извините! — стоя перед закрытой калиткой, сказала я. — Я думала, что никого нет. Хотела уходить уже. Я из собеса. Мы собираем данные о пенсионерах. Откройте, пожалуйста.
— Из собеса? — проговорила старушка, гремя щеколдами. — Так это вам лучше на Лесную прийти. Я там прописана.
— Правда? А здесь что, никто не живет?
— Как же не живет, живем. Я сама жила, потом сына здесь прописала. Он, правда, редко бывает. Дом-то видите какой, осыпается весь. Тут ремонт нужен, а ему некогда. Вот и не ездит сюда. Я-то, конечно, захожу, по старой памяти. Подмести, прибраться. Хоть какой-то порядок поддерживать. А то что же это — совсем выморочное стало место.
— Так значит, вы живете на Лесной?
— Да, на Лесной.
— А соседи ваши? Там есть пенсионеры, не знаете?
— Соседи? — Старушка глянула на ухоженный дом. — Да нет, Инна — она, кажется, еще не на пенсии. Там мать с сыном живут.
— Вы знакомы с ними?
— Я-то? Конечно. Я ведь здесь почти всю жизнь прожила. Инку еще молодой помню. Бойкая девка была — огонь. Муж вот только ей неудачный попался, запивал больно. Но ничего, вроде постепенно наладилось. Ребеночка прижила от него, Борьку. А потом как будто сглаз на нее кто навел. Одно за одним посыпалось. И муж умер, и работу потеряла, и Борька из больниц не вылезал. Как уж крутилась бедная, не знаю. Говорят, даже милостыню где-то собирала.
— Надо же! — сочувственно произнесла я.
— Да, вот так. А потом смотрю — снова наладилось. И так это, знаешь, хорошо пошло, просто как в сказке. И вширь, и ввысь. Машину купила, дом отремонтировала. Видите, теперь какой. Ездила несколько раз в Москву, а потом и насовсем решила там остаться. Борьку перетащила, работу ему какую-то очень хорошую нашла. Престижную. Приезжала как-то раз, меня встретила, ключи от дома своего отдала. Я, говорит, его продавать буду, риелторам уже все данные сдала. А вы, дескать, тетя Клава, когда они покупателей водить будут, им открывайте, показывайте, как и что. А мне что, мне не трудно. Я в то время еще жила здесь, так что согласилась. Подойти, соседнюю дверь открыть — невелика работа.
— И часто приходили смотреть? — поинтересовалась я.
— Нет, не часто. За весь год раза два были.
— За год?
— Да, за год. Она в Москве этой своей только год погуляла. Видать, не сладкое там оказалось житье. В этом году в конце лета обратно приехала. И дом раздумала продавать.