То, что ни Инессы, ни Бориса нет сейчас дома, мне было уже известно. А серьезный разговор имело смысл вести только с ними. Где может находиться Инесса, я не имела представления, но контрольные точки, где может появиться Борис, были мне известны.
Приехав в Дзержинский район, где располагалась принадлежавшая Борису стоянка, я снова припарковалась в сторонке и до нужного мне объекта прошлась пешком.
Уже вечерело, но на улице было еще достаточно светло, и я не могла надеяться на то, что меня скроет тьма. В то же время мне не хотелось сразу врываться и начинать косить направо и налево. Маменькин сынок мог сейчас находиться на своей работе, но никто не гарантировал, что он действительно там.
Для начала я хотела это проверить.
Делая вид, что внимательно осматриваю окрестности в поисках чего-то очень важного, я неспешно приближалась к стоянке.
Вскоре до меня начали доноситься чьи-то голоса. Дверь сторожки снова была открыта, по-видимому, здесь работали очень горячие парни. Подойдя поближе, я начала разбирать слова и, кроме того, определила, что оба говоривших мне не знакомы. Не слышалось ни хрипловатого баритона Привалова, ни сиплого баса, принадлежавшего парню по кличке Картавый.
— Да не волнуйся ты, он еще не скоро появится, — донесся из комнатки чей-то надтреснутый тенор. — Часов в девять только. За выручкой придет. Он каждый день приходит.
— Да?
— Да. Бабки свои аккуратно снимает, не залеживаются. Но это еще не скоро. Так что сиди. Не бойся.
— Ладно, если так, еще погощу у тебя. Не пыльная работенка, блин. У вас тут свободных вакансий нету?
— Пока нет. Но если хочешь, могу позвонить тебе, если он будет новых людей набирать. Он не любит, если пьют на работе. Тут за машинами следить надо, караулить. А ты пьяный в стельку валяешься. Непорядок.
Слушая это глубокомысленное рассуждение, я вспомнила, как Бориса, не любящего, если «на работе пьют», чуть ли не на руках уносил с этой работы верный Вадик. Да и в речах беседовавших, которые звучали не слишком внятно, явно слышалось присутствие неких веселящих паров.
Поняв, что раньше восьми мне здесь делать нечего, я развернулась и, никем не узнанная, пошла обратно к машине.
«Куда же все они подевались? — с досадой думала я. — Собрались в подпольном каземате и устраивают там бедной Анжелике групповые пытки?»
Мысль о том, в какой плачевной ситуации может сейчас находиться девушка, вновь заставила меня активизироваться.
«Я буду не я, если не узнаю, куда они ее спрятали», — с этой решительной мыслью я снова села за руль.
Логика моих рассуждений была очень проста — если во всех этих противоправных действиях Инессе и ее сыну помогают люди, связанные с «нищей мафией», то к ее представителям и следует обращаться с вопросами.