Филатов замолчал и разлил по рюмкам водку. Все молча выпили, и атаман спросил:
— Я одного не понимаю, почему они не звонят матери этого мальчишки? Они ведь должны или выкуп за него потребовать, или что… Тем более что его отец покойный не был связан с уголовщиной. Почему? Зачем он им?
— А я не знаю, — отозвался Юрий. — Возможно, придерживают, как нежелательного свидетеля, — ведь он был при той разборке и что-то мог увидеть. А может, просто на всякий случай… Кто его знает…
— Бедный мальчик, — в первый раз за вечер подала голос Катя. — Была б моя воля… — она судорожно сжала кулачки. — Смотрю на все, что у нас происходит, и… стрелять тянет. Вы мне скажите вот что: будет ли польза, если просто передавить всех бандитов? Всех, о ком известно совершенно точно, что он бандит? Говорят же открыто, что любой милиционер с ходу назовет их не меньше десятка, а то и двух! Да всех, всех — к стенке! В газовую камеру! Я бы и в зонах поубивала тех, у кого больше двух сроков, они ведь к нормальной жизни не вернутся…
— Ты еще добавь, Катя: при условии, что подобная акция будет выполнена без больших перегибов, — перебила ее Зина. — Знаем мы эти разговоры. Я уже это раз десять слово в слово слышала. Ты же сама понимаешь, что это никакой не выход. Если пострадает всего один ни в чем не повинный человек? Это много или мало? А если этот «один» — лично ты или твой брат? — Журналистка не заметила, как часто захлопала глазами Катя. — Ты говоришь, любой милиционер с ходу назовет не менее десятка бандитов. И всех — к стенке? А ты уверена, что сам мент — чист, взяток не берет, жене не изменяет и что в список он не вставил своих личных врагов, скажем мужа своей любовницы или просто порядочного человека, который ему беспредельничать мешает? Пойми, Катя, то, что ты предлагаешь, можно сделать, имея абсолютно точную информацию и сотни абсолютно чистых и бескорыстных исполнителей. А где ты возьмешь это все? Где ты найдешь сотни кристально чистых палачей? Нет, милая, мафию может победить только другая мафия под названием тоталитарная власть. Но она вместе с бандитами уничтожит еще десятки-сотни тысяч ни в чем не повинных людей, а при этом начнет уничтожать сама себя и все мыслимые свободы. Сталина мало? А ведь уличную преступность даже он так уничтожить и не сумел!
Произнеся этот горячий монолог, Зина, тяжело дыша, отпила из стакана клюквенного морса и хотела было продолжить, но Филатов, встав и обняв Катю, у которой подозрительно тряслись плечи, сказал:
— Зина, ты не в курсе… У Кати мать посадили за чужой грех. Так что зря ты так на нее. Она-то понимает, кто настоящий преступник. А говорит так от боли — ведь это настоящие преступники ее мать подставили. А вообще… Один умный человек сказал: «Если человечеству дать объект для всеобщей ненависти, оно наверняка объединится для всеобщей любви». То есть если нападут какие-нибудь марсиане, то человечество объединится. Но ведь преступники — часть нашего человечества, они не пришельцы из космоса!