Внимание десантника привлек мальчуган лет десяти-одиннадцати, чистенький, ухоженный, одетый в белые шортики и белую рубашку с коротким рукавом. Пацан сидел на лавке и ел мороженое. От него быстрым шагом удалялась грузная женщина, судя по всему бабушка. Она направлялась в сторону туалета.
После он рассказывал эту историю так: «Откуда ни возьмись на горизонте возникла небольшая толпа хулиганов. Штирлиц в моем лице сразу понял, что это хулиганы, потому что они принялись бить маленького мальчика и отобрали у него мороженое. Штирлиц позвонил в Москву и вызвал кого надо. «Кто надо» прибыл. Хулиганы полетели вправо, кастеты влево, а мальчик стоял и освещал все это фингалом».
На самом деле «кто надо», как это чаще всего бывает, прибыл к шапочному разбору, когда вдоволь намахавшийся кулаками «Штирлиц» в лице Филатова был уже далеко, «бабушка» отряхивала помятого мальчика, незаметно (не для Филатова) засунувшего в карман шортов подобранный плоский кастет, а полдюжины ублюдков в бессознательном состоянии ожидали прибытия «кого надо».
Случаю было угодно, чтобы этим благопристойным мальчиком оказался именно Костик Васнецов.
Немая сцена, вызванная демаршем юного «пастухофоба» надолго не затянулась. Филатов хлопнул по плечу Арсена, стоявшего с удрученным выражением на худощавом лице, и направился к двери, за которой скрылся мальчишка.
— Костя, можно к тебе? — спросил он громко.
Ответа не последовало. Тогда Фил открыл дверь и зашел в комнату без приглашения. Ее тринадцатилетний хозяин даже не повернулся ему навстречу, продолжая выкладывать учебники и тетради из рюкзака. Десантник плотно притворил за собой дверь и, как будто ничего не произошло, спросил:
— Костя, если не секрет, куда ты тот кастет дел?
Паренек замер. Медленно обернулся. Впился взглядом в открытое улыбающееся лицо Филатова, узнавая и сомневаясь одновременно, боясь верить и в конце концов убеждаясь, что это — Он. Великий Боец. Главный герой детских грез. Атос — для него, д’Артаньяна.
Они стояли лицом к лицу, Филатов был на две головы выше Кости, но, кажется, ни это, ни разница в годах, ни то, что Костя терпеть не мог «пастухов», уже не имело никакого значения. Ни малейшего.
Костя открыл ящик стола и достал оттуда никелированную железяку с шипами. Молча протянул Юрию. Не выдержал — на секунду уткнулся лбом в его плечо. Отскочил. И спросил, хотя можно было и не спрашивать:
— Это были вы?
— Я, Костя, — ответил Филатов.
Можно себе представить удивление Арсена и Василисы Романовны, которые ожидали шума и в конечном итоге возможного посрамления новоявленного «дядьки», когда открылась дверь и «дядька» вместе с подопечным в обнимку вышли в коридор, причем «подопечный» просто сиял! Сиял так, как может сиять пацан, у которого исполнилось многолетнее заветное желание. Начальник охраны и няня изумленно переглянулись. Поистине, они могли представить себе все что угодно, только не это.