Куш (Саймак) - страница 25

— Советую выпустить Дока и тоже накачать его честностью. Скажи, что на меня это подействовало. Это то, что ему надо. Туда ему и дорога.

Хлопнув дверью, я поднялся в свою каюту. Запер дверь, чего прежде никогда не делал. Сел на край койки и, уставившись в стену, задумался.

Потом стал на четвереньки и полез за жестяным ящиком, в котором хранил бумаги. Внимательно просмотрев бумаги, я отложил те, которые мне были нужны, — документ, подтверждающий мое право собственности на корабль, выписку из регистра и последние контракты, подписанные командой. Срок контракта с командой давно истек и ни разу не возобновлялся.

Я положил документы на койку, отпихнул ящик и снова сел. Взяв бумаги, стал тасовать их.

Команду можно было бы вышвырнуть из корабля хоть сейчас. Я мог бы взлететь без них, и они ничего, совершенно ничего не могли бы поделать.

Более того, я мог улететь совсем. Это был бы, разумеется, законный, но подлый поступок. Теперь, когда они стали честными и благородными людьми, они бы склонились перед законом и дали мне улететь. И сетовали бы в таком случае только на себя.

Я долго сидел и думал, но мысли мои снова и снова возвращались к прошлому — я вспоминал, как Блин попал в переделку на одной планете в системе Енотовая шкура, как Док влюбился в… трехполое существо на Сиро и как Хэч скупил по дешевке все запасы спиртного на Мунко, а потом проиграл их в игру, похожую на нашу игру в кости, да только вместо костяшек там были странные крохотные живые существа, с которыми нельзя было мухлевать, и Хэчу пришлось туго.

В дверь постучали.

Это был Док.

— Тебя тоже распирает от честности? — спросил я его.

Он содрогнулся.

— Только не меня. Я отказался.

— Это та же муть, которую ты проповедовал всего дня два назад.

— Неужели ты не понимаешь, — спросил Док, — что теперь станет с человечеством?

— Конечно, понимаю. Оно станет честным и благородным. Никто никогда не будет ни обманывать, ни красть, и станет не жизнь, а малина…

— Жизнь станет чем-то средним между бойскаутским слетом и дамскими курсами кройки и шитья, — сказал Док. — Не станет шумных перебранок, все будут вести себя до тошноты вежливо и прилично.

— Значит, твои убеждения переменились?

— Не совсем, капитан. Ведь так же нельзя. Все, чего достигло человечество, было добыто в процессе социальной эволюции…

— На твоем месте. Док, я бы не слишком беспокоился о человечестве. Это великое дело, и не нашего оно ума.

Док подошел ко мне и сел рядом на койку. Он наклонился и постучал пальцем по документам, которые я все еще держал в руках.

— Я вижу, ты уже все решил, — сказал он.