— Позволь мне заранее сказать «я же тебе говорил», — рассмеялся Амос. — Когда это станет уместным, как обычно и бывает, меня может там не быть, чтобы сказать вам это.
Что Алекс Камал больше всего любил в долгих рейсах, так это то, как изменяется восприятие времени. Недели, иногда месяцы, потраченные на полёт, были как смещение реальности в какую-то маленькую, отдельную вселенную. Всё сузилось к кораблю и людям в нём. В длительных перелётах не было ничего, кроме основной работы по техническому обслуживанию, и поэтому жизнь теряла активность. Всё работало в соответствии с планом, который гласил: никаких критических происшествий. Путешествие по пустому пространству давало ему иррациональное чувство покоя и благополучия. Именно поэтому он мог справиться с этой задачей.
Он знал других людей, обычно молодых мужчин и женщин, чей опыт был отличным от его. Ещё когда он был на флоте, там был пилот, который много работал на внутренних планетах, летая между Землей, Луной и Марсом. Он перевёлся на полёты к лунам Юпитера под командованием Алекса. Как только период времени, обычно уходящий на полёты между внутренними планетами закончился, молодой человек начал сдавать: злился по совершенно обычным пустякам, слишком много или вообще не ел, беспокойно ходил через корабль из командного центра в машинное отделение и обратно, как тигр, расхаживающий по своей клетке. К тому времени, когда они добрались до Ганимеда, врач судна и Алекс приняли решение начать добавлять успокоительное в еду парня, чтобы держать ситуацию под контролем. По окончании миссии Алекс дал рекомендацию, чтобы этот штурман больше никогда не был назначен на длительный полёт. Некоторых пилотов невозможно подготовить к таким испытаниям.
Не сказать, что ему не приходилось переносить стресс и волнения. С момента гибели «Кентербери» у Алекса было достаточно причин для беспокойства. Только с ними четырьмя «Росинант» был структурно не укомплектован. Амос и Холден были двумя сильными мужчинами, которые, если начинали бодаться, могли погрузить экипаж в состояние хаоса. Капитан и старпом были любовниками, и, если бы они когда-нибудь расстались, это означало бы конец большего, чем просто работа. Именно об этом он всегда беспокоился, в каком бы экипаже ни состоял. На «Роси» были те же самые годы забот, сейчас отсутствие любой из них как никогда сбивало с толку, и это само по себе было своего рода стабильностью. Как бы то ни было, Алекс всегда чувствовал облегчение, достигая конца пути, и всегда чувствовал облегчение, начиная следующий. Или, если не всегда, по крайней мере, обычно.