Она повернула в направлении вращения станции в поисках палатки с едой, где продавали бы что-нибудь вкусное. Как и на любой другой станции, здесь всегда была продукция корпораций. Теперь, когда Церерой управлял АВП, появились и другие варианты. Дхежет и яичный карри, лапша с имитацией говядины, красные кибблы[Зажаренные пряные шарики из бобовой пасты]. Еда её детства. Астерская еда. Кухня «Росинанта» была разработана марсианским флотом, и ассортимент блюд, предлагаемый ею, всегда был питательным, обычно хорошим, а иногда и превосходным. Но это была не её еда.
Она остановила свой выбор на красных кибблах из ободранного киоска, бока которого были плотно оклеены многими поколениями флаеров ночных клубов. Они подавались в коричневом лотке из прессованных обрывков, который удобно лёг в её левую ладонь, с пластиковой лопаткой, похожей на сплющенную ложку. Первый же кусочек наполнил её рот вкусом тмина, а разум — покрытыми пылью воспоминаниями. На мгновение она оказалась в своей койке, на корабле Тио Крижтека, склоненная над белой керамической миской, которую она когда-то любила и о которой забыла на долгие годы, и тихонько ела, пока остальные пели на камбузе. Тогда её было не больше шести лет, но воспоминание оказалось свежим и ярким. Она откусила ещё кусочек, смакуя его. И в тот же момент заметила идущего за ней мужчину.
Он был худым, даже для местного. Его волосы, грязно-серые, зачесанные назад, напоминали сложенные птичьи крылья. Он стоял где-то в пятнадцати метрах от неё и с легкой скукой смотрел новости. Она не могла сказать, что именно привлекло к нему её внимание и убедило, что он следит за ней. Может быть, его взгляд, все время как будто случайно направленный мимо нее, или его поза.
Наоми снова развернулась в направлении вращения станции, двигаясь быстро, но без спешки, заставив его преследовать дальше. Пока она шла, она изучала толпу вокруг неё. Если она была права, могут быть и другие, работающие в одной команде. Она легко скользила сквозь просветы в толпе людей, находя на мгновение открывшиеся места. Она провела на Церере пол года, когда ей было тринадцать, в промежутке, когда она сошла с одного корабля и села на другой, но станция так и не стала ей домом. Она делала всё возможное, свернула в боковой коридор, который, почти наверняка, проходил между более широкими путями.
И возможно, она ошиблась. Возможно, тот человек, кем бы он ни был, просто случайно там оказался в момент, когда она испытала яркий приступ тревоги. Она не оглядывалась, пока её боковой коридор не соединился с большим потоком пешеходов из следующего выхода из космопорта. Она пригнулась, быстро осмотревшись, и нашла нужное место. Обменно-валютная будка в четырёх метрах от неё с непрозрачными стенами, создающая маленькое пространство в потоке людей, словно камень в реке. Не останавливаясь, она зашла в мёртвую зону у дальней стороны будки и прислонилась к стенке, почувствовав лопаткой холод металла. Воздух был достаточно плотным, чтобы она немного вспотела. Она стала маленькой и незаметной, и медленно начала считать от сотни до единицы.