«Не повторить ли мне успех? Рыженькие — они такие…»
Эту богатую мысль он не додумал, поскольку уже добрался до редакции.
Редактор, рассматривая Сергеевы листочки на расстоянии вытянутой руки, хмурился, но в его глазах бегали искорки.
— Забавно… Да, такого не было.
— А там у автора такие смешные стишки…
— Да? Какие?
— А вот когда будете издавать, так и прочтете.
— Ух вы и хитрец…
— Да, я такой.
— Заявочку тоже принесли? — как-то безнадежно спросил редактор.
— А как же! — со злорадным удовольствием ответил Сергей, отдавая ему файл.
— Да… действительно, — пробормотал редактор, пробежав глазами текст. — Книгу по истории наготы в живописи мы издавали, а вот с таким подходом не сталкивались. На той неделе подходите, мы прикинем тираж, составим договорчик… Да и соавтора своего приведите. Пусть визу поставит.
Второй раз за день идти к Ниоле Сергей не решился, ограничившись звонком из дома. Она обрадовалась новости.
— Не откажетесь после подписания соответствующего документа посетить какое-нибудь учреждение общепита?
— Зачем это?
— Вам как историку должно быть известно, что отмечать пышной трапезой значимые события — это обычай, освященный веками. Разве нет?
— Разве да? — в тон ему ответила Ниоле. — Я вообще-то искусствовед.
Они проболтали почти час. Ниоле оказалась дочкой редкой пары — латышки и русского офицера, причем рыжей и белокожей она была в отца.
— У меня все наоборот. У меня мама черноволосая, и старший брат в нее.
— Чем занимается брат?
— Он сейчас в Штатах, работает программистом.
— Хорошо устроился.
— Да, на его деньги моя фирма и создана. А то б я не знаю, что с нами со всеми было, когда нас из Прибалтики погнали.
На следующий день, обрабатывая на компьютере снимки для небольшого рекламного заказа, Сергей увидел, что ему пришло сообщение. Письмо было от Ниоле.
«Кое-что об обычаях отмечать значимые события. Удачи. Н.».
Сергей открыл приложение.
«Из Древней Греции пришел обычай декорировать ворота, в которые въезжал почетный гость, самыми красивыми местными куртизанками, которые ласкали взор визитера отнюдь не изысканными нарядами, но своей естественной прелестью.
Обнаженные женщины, как предметы праздничного убранства, были использованы при въезде в Париж короля Людовика XI, герцога Карла Смелого в Лилль в 1468 году, короля Карла V в Антверпен в 1520 году. О последнем событии мы знаем из свидетельства Альбрехта Дюрера, который не скрывал своего пристального внимания к подобного рода деталям, но в письме своему другу обосновывал это чисто профессиональным интересом.
Что касается встречи Людовика XI в 1461 году, то обнаженными девушками, изображавшими сирен, был украшен фонтан, мимо которого проезжал король. Остальные участники представляли сражающихся дикарей, тоже не слишком одетых. Девушки-сирены по очереди продекламировали стихи, прославлявшие короля. Думается, поэты, знавшие о том, кто и в каком виде будет декламировать их вирши, о размере и рифме могли особенно не беспокоиться.