Город Карагон. Столица майората Рыцарей Креста.
Цитадель. Внутренняя тюрьма майората. Цена Фиала.
Как и напросился, отправили снова в каземат. Даже руки, после того, как я подписал долговые расписки у секретаря, аккуратно связали. Только обычной веревкой, а не Путами Дракона. Штука дорогая, подотчётная.
Тюремщик в этот раз сопровождал меня в одиночестве. Тот самый, косноязычный простак, который получил от меня золотой. Спускался по каменному ходу привычно, как домой. Заботы реала отодвинулись куда-то далеко, раздражение начало стихать. Все больше распирало любопытство, что же скрывалось за обещаниями Чёрной Лилии?
— Вот, значица, пришли ваше эльфийшество, — прошамкал тюремщик, открывая скрипучую решётку. Я плюхнулся на подстилку из гнилой соломы и попытался устроится поудобнее.
— Эта, значится, ваше эльфийшество, я, это, хотелось бы получить, — тюремщик замер в подобострастном полупоклоне перед решёткой.
— Чего получить? Рожа твоя наглая! — с недоумением воззрился я на него.
— Ну как же, обещались давеча, за услугу ещё пять золотых. Получить бы, с нашим удовольствием, — тюремщик и вовсе занял уж унизительную позу, заглядывая мне в глаза. И тут я поймал себя на том, что с самого порога тюремного коридора все время вглядываюсь в камеру напротив, но ничего не могу рассмотреть, более того, совершенно ничего не слышу. День клонился к вечеру и солнце освещало тюрьму через узкие окна у потолка гораздо лучше. Камера была пуста!
— Ааа, ну конечно, я и забыл! Я выполню своё обещание. Как звать тебя, мой новый друг?
— Эфраимом матушка назвала! — расплылся в щербатой улыбке тюремщик.
— Только вот в чём загвоздка, Эфраим. Руки у меня связаны, а деньги достать я со связанными руками не смогу.
— Так это мы с удовольствием, просовывайте, ваше эльфийшество, между прутьями, давайте! Я с радостью просунул руки, которые Эфраим ловко освободил и снова занял позицию слуги. Я кряхтя стащил второй сапог, упёр каблук в основание одного из прутьев надавил, и — вуаля, теперь окончательно лишился нормальной обуви.
— Изволь получить, Эфраим, — и я отсчитал в его потную ладошку причитающееся вознаграждение.
— Премного благодарен, эта, ваше эльфийшество! Чем могу ещё помочь, если что, завсегда, значится, так!
— А и можешь, Эфраим, — мне вдруг внезапно пришла идея. — Ты давно в этой тюрьме служишь?
— Да, почитай, четырнадцатый год пошёл, и уж пять лет, как старшим надзирателем, вот! — лицо его вновь расплылось в самодовольной улыбке.
— И, наверное, всех узников помнишь? А, Эфраим?
— Ну, эта, за всех может и не поручусь, но главных злодеев всех знаю! — гордо похлопал себя по лбу тюремщик.