Чего-то дед разошёлся. Я его таким редко видел, я даже оторопел на минуту.
— Уф, постой, деда, — ты же знаешь, четыре раза пытался с транквилизаторов слезть, только-только спать нормально начал. Ты сам тесты видел, даже с женщинами получаться стало чуть больше года. Что ты с цепи сорвался то. Сам же доктор. Я всегда считал, что ты меня поэтому больше понимаешь!
— Ты Артём должен одну вещь уяснить, в любой момент нянек рядом не станет. Тебе уже полтинник светит! Наверное, решил, что я вечный. Так вот — хрен тебе. Это в Игре я Архимаг всемогущий, здесь я всего лишь эсулап на пенсии, отрыжка двадцатого века, старомодный лекарь, которому не посчастливилось пережить всех родных и остаться с инфантильным внуком на руках!
— Ну всё, дед, — я подошёл к нему и обнял, у нас обоих руки ходили ходуном.
— Ладно, это тебе так, напоминание, чтобы не расслаблялся, — деда начало отпускать. Мой МКИП сердито жужжал, предсказуемо помаргивая жёлтыми огоньками. Что-то показалось мне странным. Так! А где дедов прибор? Он сидел на краю кухонного стула, тяжело облокотившись на край стола, а на плече не было браслета МКИПа.
— Ну дед, ты совсем распоясался, сам же сказал, не вечные мы, давай, надевай, — я взял укладку с аппаратом, оставленную на холодильнике и протянул ему.
— Ты знаешь, Тёма, я с этим агрегатом чувствую себя каким-то киборгом, честно слово, ну его в… баню. Надо будет, я себе сам таблеточку какую спроворю, — дед заискивающе посмотрел на меня.
— Понятно, ты его вчера снял, чтобы с соседями наквасится. Ох дед! Ты же сам клятву Гиппократа давал: «…я направлю режим больных к их выгоде…», «…будучи далёк от всего намеренного, неправедного и пагубного…», «…чисто и непорочно буду я проводить свою жизнь…» и прочие «не навреди».
— Не трожь святое, пацан! — дед опять завёлся. — Да, мы клятву давали не для красного словца! Это потом чиновнички перекроили текст на свой лад. И назвали то как. «Обещание советского врача», это потом на «российского» заменили. И суть главную порушили. Клятва — она жизнью гарантируется. А психологическая подоплёка слова «обещание» несёт в себе логическую парадигму «нарушенное».
— Ну вот, опять завёлся… — со вздохом протянул я. — Сейчас, дед, ИскИны, клятву Гиппократа не дают, у них покруче законы прописаны.
— Тёмка, Тёмка, вечно ты у меня в недоучках ходить будешь. Ты же по факту врач, да и я тебе не раз объяснял. Клятва Гиппократа — это не клятва врача — пациенту или всех врачей — человечеству. Это клятва ученика — учителю. А этот факт мало кто учитывает. Привычное, видимое на поверхности, не всегда то, что есть на самом деле.