Тут же ощутив на теле каждый грамм лишнего веса, констебль закрыл папку, повернулся к Бакстер и пожал плечами.
— Похоже, он прав, — сказал он и театральным жестом хлопнул себя по лбу. — Слушай, вот я ступил! Я ведь на вторник договорился встретиться с той женщиной. Как ее там?
— Мария, — напомнила Бакстер.
Грин напрягся.
— Ни за что не догадаешься, где она будет меня ждать.
— Только не говори, что на станции метро «Пикадилли»! — с притворным испугом покачала головой Эмили.
— Понимаешь, — сказал Сондерс, поворачиваясь к Грину, — я решил, что, поскольку она твоя сестра, она сможет опознать твоих бывших коллег, друзей, а может, даже пациентов. Надеюсь, ты согласишься, что попросить ее туда подъехать будет вполне логично. Мы продержим ее там весь день.
Резкая смена выражения на лице Грина давала понять, что они не ошиблись со станцией-объектом следующей атаки.
— Она мне никто, — довольно убедительно пожал плечами Грин.
— Правда, что ль? — спросил Сондерс. — Видишь ли, я ее допрашивал, когда мы догадались, что это все твоих рук дело.
— Кто-то из ваших допрашивал и меня, — ответил Грин, поднял голову и встретился с Бакстер взглядом, — в тюрьме. Ах, точно! Агент… если не ошибаюсь, Кертис? И как она сейчас поживает?
Бакстер выпрямилась и сжала кулаки.
Сондерс не давал себя сбить:
— Именно мне пришлось сообщить ей, каким гнусным куском дерьма оказался ее братец. Сначала она не поверила. Защищала тебя изо всех сил. Мне было… жалко смотреть, как ее вера в тебя рушится на глазах.
Слова попали в цель.
Грин посмотрел на него и перевел взгляд на Бакстер.
— Вы ее, видимо, там бросили, — сказал он, пристально глядя ей в глаза. — Раз вы тут сидите, значит, чтобы спасти себя, вы оставили ее там.
Глаза Бакстер превратились в две узенькие щелочки, дыхание участилось.
Сондерс тоже посмотрел на нее. Если она набросится на Грина, допрос можно считать оконченным, на защиту подозреваемого встанут привычная для полиции Лондона канцелярская волокита и армия бюрократов.
Это была игра, кто первый сломается.
— Я знаю, ты не такой, как остальные, — сказал Сондерс, — и не веришь во всю эту чушь. Тебе просто за это хорошо платят, верно?
Красавец-подозреваемый ничего не ответил.
— Насколько я знаю, — сказал он, — от ножевых ранений человек редко умирает сразу.
Бакстер стиснула зубы, ее руки задрожали от гнева.
— За что ты продался? — заорал Сондерс. — За деньги? За молчание? Стоп, подожди, а уж не педофил ли ты часом?
— Я не думаю, что она уже была мертва, когда вы ее бросили, — ухмыльнулся Грин, подначивая Бакстер.