А папа мне не снился. Я мучилась, не в силах понять тайну смерти, пока добрый голос во мне не сказал, что он жив, только очень-очень далеко, я просто не могу его видеть. И я успокоилась. Много позже, уже в Самаре, он приснился мне, – но это был не сон. К тому времени я вышла замуж, родила троих детей, а дорогу к храму мы так и не обрели. А ведь все – и замужество, и рождение детей – было так дивно, и все – от Господа. Я это сознавала. Но не было в жизни чего-то главного – стержня, смысла, гармонии.
…Было раннее-раннее утро, воскресенье. Я вдруг проснулась с необычным ощущением: будто все во мне расплавлено, душа размягчилась, как воск, и разлилась по всему телу. И так всех жалко, все переполнено какой-то вселенской любовью, неведомым светом. Я даже заплакала… от счастья. Я опять забылась в полусне и увидела папу. Как живого, глаза строгие-строгие. Он сказал всего три слова:
– Иди в церковь!
Это было как приказ. Я вскочила, оделась, поехала в Покровский собор. Там только и опомнилась: народу много, светло и празднично, поют… Поставила свечи. Литургию отстояла как один большой и светлый миг. А проповедь священника меня просто потрясла: в ней все, до единого слова, было обо мне! Я все поняла о своей жизни за все мои сорок дремучих лет. И грехи увидела, которые раньше не считала за грехи. И себя – неблагодарную за все, что сделал и делает для меня Господь.
Я еще не знала слов молитв, а душа моя кричала о помощи, о прощении, кричала от горя и радости, – радости за это открытие. Будто двери, к которым я так долго шла вслепую, растворили. А за ними – Свет…
Через полгода мы с мужем обвенчались. И сколько же хороших, добрых христиан узнала я с тех пор! И газету «Благовест» мы ждем всей семьей, как праздника. Бабушки наши молились, да и сейчас за нас молятся. Мамочки наши молятся о нас и детях наших. Тетя была у моей мамы – Ирина Андреевна Крылова, истинно верующая, богомолка. Она за нас всегда молилась, спасая нас в безбожные годы. Помню, посылку нам прислала, а в ней – просфорки. Вот тогда я их в первый раз и увидела.
Сейчас думаю: сколько мужества в наших с виду немощных стареньких бабушках! В любую непогоду едут в церковь, с палочками, на костылях, – все равно идут, службу стараются отстоять. Россия – страна намоленная. Для нас Православие – это и вера, и хлеб, и воздух. Все, чем жив человек.
Я привела в храм своих учениц, взрослых девушек. Три из них подходят ко мне со свечками и тихонько так спрашивают:
– Мы свечи хотим поставить, но мы пока не крещеные. Можно?
Говорю им: