— Нет уж, — рассмеявшись, я поманила ее в свою комнату. — Если захочешь сесть на диету, то исключительно ради себя. И потом, по-моему, ты отлично поместишься в платье. Думаю, оно будет тебе как раз.
— Тогда кто здесь говорит о диетах? — приободрилась подруга. — Если платье как раз, нечего портить фигуру!
Я подошла к своему шкафу и, открыв его, достала еще один подарок Влада Корнева — то самое алое платье, которое он импульсивно отдал мне на кастинге. Интересно, то, что оно идеально подходило к босоножкам — удачное совпадение или…
Платье было пятьдесят второго размера и при ином пошиве оказалось бы Ларисе мало, а так сидело великолепно. Словно с расчетом на нее и дарилось, хм…
— Ева, я тебя обожаю! — кинулась мне на шею подруга и побежала на балкон ловить овации и восхищение.
— Что-то мне подсказывает, что обожать тебе надо Корнева… — усмехнулась я.
Впрочем, моя реплика услышана не была. И неудивительно: внизу стояли шесть любопытных бабушек, которые просили показаться Ларису и так, и эдак, и она с довольным смехом выполняла их просьбы и крутилась ужом.
Спокойствие сохраняли лишь я да Мурзик, прыгнувший на пустую лавку и сверкающий оттуда зелеными глазами.
— Ну все! — объявила о закрытии показа Лариса и помахала рукой своим зрительницам. — Спокойной ночи!
Бабушки расходились довольные и с улыбками, словно сами платье примерили. Ну а что? Они ведь тоже пригодились. Не просто так день на улице провели, а оказали подмогу!
Бросив еще один взгляд на опустевший балкон, с лавки спрыгнул и Мурзик. Махнув на прощанье хвостом, он затерялся в тиши стремительно темнеющей улицы.
— Так, я ушла заниматься делом, — растеряв всех поклонников, сообщила Лариса.
Спустя пару минут, проходя мимо ее комнаты в кухню, я убедилась, что ее слова не расходятся с делом. Лариса уже сделала селфи и, лежа на кровати и обнимая зелененький, но слегка замученный хлорофитум, и воркуя над скудной зеленью лука, как раз искала новые варианты.
— Ух ты! — заметив меня в дверях, вдохновилась она свежей идеей.
К счастью, звонок моего телефона позволил мне избежать участи хлорофитума.
Звонил мой папа. Сказал, что узнал детали того, что случилось с Прохором и, как и обещал, попытается подключить благотворительный фонд. Голос у него был спокойный, но я уловила легкое раздражение, которое он старательно маскировал.
— Пап… — я вздохнула и все же озвучила свои страхи: — Там все сложно, да?
— С благотворительным фондом, думаю, удастся решить, — попытался он уйти от прямого ответа.
— Пап…
— Ева, — его голос стал еще более спокойным, и, подозреваю, он качнул головой, как делал всегда, если испытывал сильные эмоции. — Скажем так, к тому, чтобы все замять, подключились «сильные» люди. Но мы поборемся. В интересах мальчика. Ты меня поняла?