создает парниковый эффект. Атмосфера густеет, расширяется, согревается. Пройдёт год, и мы пошлём следующую армаду организмов, дышащих, и они начнут выделение кислорода из углекислого газа. Ещё год — мы добавим травы, другие растения, более сложные организмы. И когда всё это стабилизируется в некую гомеостатическую планетную экологию, направим туда людей. Понимаешь, что это означает?
— Скажи, — мрачно буркнула Диана.
— Это значит, что через пять лет на Марсе образуется процветающая человеческая цивилизация. Фермы, фабрики, дороги, города…
— Есть для этого древнее слово, Джейс.
— Экопойезис.
— Вообще-то я имела в виду другое. Фанаберия.
Джейсон усмехнулся:
— Я много о чём думаю, много о чём беспокоюсь. Но как отнесутся к моим действиям твои дряпаные небожители, меня не заботит.
— А гипотетики?
Он приподнял брови, не спеша откинулся на спинку стула, пригубил слегка выдохшееся шампанское.
— Я не боюсь их обидеть, — сказал он после паузы. — Наоборот. Я боюсь, что мы делаем именно то, чего они от нас ждут.
Дальше он не объяснял, а Диана давно хотела сменить тему.
* * *
На следующий день я отвёз Диану в Орландо к рейсу на Финикс. За эти дни мне стало ясно, что беркширская ночь нашей физической близости, до её замужества, не должна обсуждаться, упоминаться, что мы даже не должны на неё намекать — какими угодно усилиями избегать эту щекотливую тему. Мимолётно обняв меня при расставании в аэропорту, она обещала позвонить. Я понимал, что она действительно позвонит. Диана редко обещала, но всегда выполняла обещанное. Но в то же время я сознавал, что времени до нашего следующего свидания пройдёт не меньше, чем прошло со дня предыдущего. Не время «Спина», но что-то такое же едкое и голодное. В уголках её рта и глаз я заметил морщинки, такие же, какие по утрам видел в зеркале.
Удивительно, подумал я, как быстро мы превратились в людей, мало знающих друг друга.
* * *
Весной и летом последовали очередные запуски. Ракеты выводили на высокую орбиту аппаратуру наблюдения, передававшую на Землю видеоданные и спектрографию — мгновения экопойезиса.
По первым данным нельзя было однозначно судить об успешности миссии. Небольшой рост содержания в атмосфере углекислого газа мог объясняться и повышенным обогревом солнечными лучами. Марс оставался холодным негостеприимным миром. Джейсон признал, что даже ГИМО (генноинженерные марсианские организмы), составлявшие основную часть первого посева, не гарантированы от гибели вследствие воздействия интенсивного ультрафиолетового излучения Солнца и окислителей марсианского реголита.