— А потом?
Джейс улыбнулся:
— Потом самое главное. Смотри.
Он открепил несколько фиксаторов и снял с поверхности макета панель, под которой обнаружилась камера, разделённая на шестигранные отсеки, формой повторяющие ячейки пчелиных сот. Из каждой ячейки торчал чёрный отвод. Гнездо чёрных яиц. Джейсон вытащил одно из них. Невелика штука, вполне можно удержать одной ладонью.
— Как беременный газонный дротик, — усмехнулся я.
— Да и ненамного сложнее, чем газонный дротик. Мы выпустим их в атмосферу Марса. На определённой высоте из них выдвинутся стабилизирующие и тормозящие лопасти, и они рассеются по заданной области. Куда бы мы их ни направили, на полюсы, на экватор, на лёд или в песок, в зависимости от задачи, — суть процесса та же. Их можно считать иголками шприцев, впрыскивающих в Марс жизнь.
Я понимал, что упомянутая Джейсоном жизнь ограничивается одноклеточными организмами, генетический материал которых представляет собой развитие штаммов, изъятых из промерзших скал Антарктики, анаэробов, собранных в трубопроводах ядерных реакторов, добытых из донного ила Баренцева моря. Этим организмам предстояла работа по оживлению марсианской почвы, по высвобождению газов и водяных паров из согреваемой стареющим Солнцем поверхности Марса. За ними должны были последовать сине-зелёные водоросли, простые фотосинтезаторы и наконец более сложные формы, способные использовать условия, созданные бактериями первых запусков. Конечно, Марс, в лучшем случае, превратится в пустыню с редкими нестабильными озёрами, но и этого достаточно, чтобы создать прибежище для людей вне обречённой Земли, создать место, где человеческие существа смогут жить, миллионы лет на каждый наш год. Где наши марсианские потомки смогут использовать время для решения загадок, к которым мы не знаем как подступиться.
Где мы построим — или где эволюция построит для нас — выживший вид.
— Даже не верится, что всё это можно сделать…
— Да, элемент «если» присутствует.
— И даже если всё удастся, решит ли это проблему…
— А что делать? Это акт телеологического отчаяния, в конце концов. Ты совершенно прав. Хотя об этом лучше и помалкивать. Кроме того, на нашей стороне могучий фактор.
— Понимаю. Время, — уверенно заявил я и промазал.
— Нет. Время — полезный рычаг. Но активный ингредиент — жизнь. Жизнь в общем, абстрактном смысле. Размножение, эволюционное развитие, усложнение, разветвление… Жизнь стремится заполнить трещины, срастить разрывы, стремится к выживанию самыми неожиданными способами. Я в неё верю. Она крепка, упряма. Спасёт ли она нас? Не знаю. Но вероятность не слишком мала. — Он улыбнулся. — Конечно, если бы ты представлял бюджетный комитет Конгресса, я бы убеждал тебя с куда большим энтузиазмом.