Рано, очень рано утром громко взлаяла Маруська. Фаза спросонья попытался сесть, но, оглушенный, рухнул на настил. У его уха дважды грохнул «баррет». Он приподнимался и, ничего не понимая, снова падал. Выстрелы крупнокалиберной винтовки вколачивали его тело в жерди. Внизу, захлебываясь, лаяла Маруська, и он начал соображать только тогда, когда у Агаты кончились патроны и она меняла магазин. Наконец Фаза схватил свой «Вал», дернул затвор и выглянул в бойницу, мучительно стараясь разглядеть хоть что-то в сумерках.
Внизу вдоль берега реки бежало серое пятно, бежало быстро, но его стремительно преследовали три других пятна. Более плотные и крупные. Расстояние между преследователями и жертвой неуклонно сокращалось, но пули Агаты находили цель, и пятна спотыкались и теряли темп. Фаза пробовал долбить прицельно, но вскоре понял, что дистанция для его «Вала» великовата, и прекратил огонь.
– Идиот, придурок, в воду прыгай! Куда бежишь, дурак! Ныряй в реку!
Агата высунулась в окно по пояс, проорала еще несколько раз, снова заработал «баррет», и первый из преследователей прекратил погоню, вертясь на месте как волчок. Перс, услышав наконец, что ему кричат, ухнул в воду с таким звуком, как будто из самолета выбросили легковой автомобиль. Глубина реки позволила нырнуть, плыть вниз по течению удобно, и кваз вынырнул метров через пятьдесят, что в утреннем сумраке угадывалось исключительно по всплескам. Задерживаться на поверхности не стал и нырнул снова, а преследователи неуверенно замерли на берегу, сразу превратившись в хорошую мишень для «баррета». Бах-бах-бах – и серые пятна повернули, а одно из них передвигалось пьяными зигзагами. «Элитник сильный, но на рожон не лезет. Напролом только мелкая гнусь прет», – вспомнил Фаза одно из бессмертных изречений Гири.
– Двадцать пять патронов! Это два с половиной магазина! А мы еще не заходили в Карусель и нам с тобой идти обратно! И что ты там такого на двадцать пять патронов наразведывал?
Бедного кваза колотило крупной дрожью, и он сидел, завернутый в огромный, сшитый по заказу спальник-«одеяло». Устроившаяся на поваленном дереве Агата с видом строгой мамки красноречиво загоняла огромные патроны в пустые магазины. Вопрос завис в воздухе и требовал ответа, несмотря на плачевное состояние разведчика. Фаза крутился в стороне, пристраивая на костер котел со вчерашним чаем.
– Я наразведывал. Они говорили – я их слушал. Там много очень сильный тварь, он собрался самый сильный. Я с топтун раньше говорил, говорил с рубер, и рубер не такой – он савсем глупый.