Таня безразлично пожала плечами и одновременно поджала верхнюю губу, демонстрируя этими простейшими движениями агрессию и неприязнь. Но на самом деле эмоции, нахлынувшие на нее, были совершенно противоположными. Ей захотелось расплакаться, извиниться, а потом лечь на диван, поближе к камину, зарывшись носом в подушку и накрывшись мягким розовым одеялом из овечьей шерсти. Тане хотелось, чтобы ей сказали, что она может остаться навсегда.
— Какая разница, — произнесла она.
Девушка даже не знала, кому была адресована эта бравада; она огрызалась по привычке, от которой просто не знала, как избавиться.
— Так что, как насчет блинчиков? — спросил Том.
Таня не смогла больше сдерживаться и улыбнулась. Она вдохнула ванильный аромат теста и масла, доносившийся с горячей сковороды, и в животе ее громко заурчало.
— Ну, раз уж ты все равно их испек…
Стоял прекрасный ясный день. Было начало лета. Это был один из тех летних дней в Корнише, который и природа, и люди заранее договорились сохранить для истории в качестве идеального. Солнце ласкало кожу, а ярко-синее небо с приятными облачками словно только что сошло с картины. Теплый воздух был наполнен легким бризом, приподнимавшим цветочные бутоны ровно настолько, чтобы можно было разглядеть, насколько те ослепительно красивы. По пляжу бродили счастливые парочки с детьми, мирно спавшими в колясках, и незнакомые люди улыбались друг другу, играя свои неведомые окружающим роли.
Кейт прогуливалась по берегу гавани — улучив момент, чтобы отдохнуть от привычных дел, она наслаждалась солнцем и соленым дыханием моря. Каждый раз, когда женщина закрывала глаза, она сразу же вспоминала рисунки Лидии. Теперь она чувствовала себя еще ближе к дочери. Видя ее картины, Кейт словно могла заглянуть в ее дневник и тем самым понять, чем была занята прелестная головка ее ненаглядной Лидс. Кейт была так рада, что отправилась в Бристоль — теперь она уже не сомневалась, что поступила правильно. Но ей пришлось и нехотя признаться самой себе в том небольшом разочаровании, которое ее постигло. В глубине души она втайне надеялась увидеться с дочерью; конечно, Кейт трудно было не воображать воссоединение семьи.
Женщина подумала: интересно, как там Стэйси. Она хотела надеяться, что та еще приедет в Пенмарин, заберет оставшиеся вещи и вернется к своим матери и брату. Как бы сильно она по ней ни скучала, Кейт знала — место Стэйси там, с близкими; и в долгосрочной перспективе так для нее будет только лучше.
На душе женщины тяжелым грузом висела ссора с Таней. Надо позвонить Дженис, пусть та что-нибудь посоветует. В конце концов, в этой теме она явно больше сечет. Хотя Кейт подозревала, что в случае Тани речь не о зависимости, а скорее о способе заполнить свободное время. Тогда надо занять ее чем-нибудь… Может быть, устроить работать в деревню… В паб? Нет, только не в паб, какая глупая мысль. Чертов Родни Моррис; одна мысль о нем вызвала у Кейт приступ гнева.