– Хорошо, – кивнул Антон. – Клянусь тебе. И помни, не со зла я сказал про ту порку. По глупости… Веришь?
– Верю. Так что, договор у нас?
– Договор, – кивнул Кураев.
– Есть у меня имение под Тверью, а там есть заброшенный колодец, камнями он завален, потому что слух пущен, будто мертвецы там схоронены. Там оно, сокровище, в двух сундуках лежит. Золото и самоцветы, не счесть их! А теперь выполни то, что обещал! Убей и спаси.
– Стало быть, готов?
– Готов, – прошептал тот.
– Тогда прощай, пресветлый боярин.
Антон Кураев взглянул на своего подручного палача.
– Делай, – кивнул он.
Кабанин подошел к несчастному Шереметеву и широченной пятерней закрыл ему и нос, и рот. Как ни был силен духом боярин, но задергался, забился, и скоро глаза его, до того раскрытые широко, погасли.
И только потом оба – и Кураев, и Кабанин – направились к писарю. А на того страшно было смотреть! Он дрожал, как осиновый лист, не зная, кого бояться больше: царя или двух палачей-заговорщиков.
– Ты вот что, Гриша, – тихо сказал Кураев, – ты не бойся…
– А ты мне за мой страх заплати! – вдруг выдавил тот.
И смело у него так получилось! Матвей Кабанин даже рассмеялся.
– Теперь ты с нами, – кивнул Кураев, – и мы с тобой поделимся. Верно, Матвей? – взглянул он на подельника.
– Конечно, поделимся, – широко улыбнулся тот. – Может, равной доли я тебе и не пообещаю, Гриша-писарь, но частью поделимся точно.
– Слово даю: так и будет, – вновь кивнул Антон Кураев.
– Но ты и Шереметеву слово дал, что его семью выручишь, – вдруг весь собрался Григорий. – А?
– А так и будет, – кивнул Антон. – Как сказал, так и сделаю.
Короткой смешок палача Кабанина уколол Антона.
– Ты что же, и впрямь надумал заступаться за его выводок?
– Я обещание дал. И потом, не ты клялся жизнью своих детей и внуков. Я выполню обещание…
– Дело твое, – пожал плечами тот. – Да как исполнишь-то?
– Знаю, как.
И едва он договорил, как лязгнули замки кованой двери, и скоро в каменный подземный мешок вошел сам царь. Его сопровождал Алексей Басманов.
– Ну что, псы мои верные, признался Шереметев-подлец?
– Во всем признался, – кивнул Антон Кураев. – Только вот…
– Что?
Царь уставился на безжизненно повисшее на дыбе тело боярина.
– Не сдюжил Никита Васильевич.
– Что? Помер?! – шагнув вперед, воскликнул Иван Грозный.
– Помер, Ваше Величество, – склонил голову Антон. – Прости! Тебе угодить хотели, да слаб оказался боярин, сердце не сдюжило…
– А-а, перестарались! – зло зарычал царь. – Хотел я, чтобы он на моих глазах издох! А не так, – он схватил Шереметева за бороду, вздернул голову и заглянул в широко открытые мертвые глаза. И вдруг рассмеялся: – Подумать только, нет больше баламута. Ну да ладно, – вновь посуровел Иоанн, – вышло-то все как надо. А ты, Кураев, – взглянул он на своего молодого работника, – оказался еще крепче, чем я думал. Хозяина своего хорошо руками Кабанина, зверюги моего, обработал. Крепко – и плетью, и огнем…