На этот раз он поплыл с ней на одной волне, пик за пиком, пока, наконец, не дернулся в ней.
* * *
Мэтт мечтал о Джорджии, горячей и обнаженной и кричащей его имя. Какими же яркими были эти мечты, они побледнели в сравнении с реальной женщиной в его руках. Занятие любовью с ней превзошло все его ожидания. Она была страстной и игривой, и в результате получилось невероятно захватывающе и неожиданно весело.
Но лучше всего было то, что даже после того, как его тело было насыщено, Мэтт все еще хотел быть с ней. Он не был горд признавать это, но у него было несколько интрижек, после чего не мог дождаться, чтобы одеться и вернуться домой. И мужчина, наконец, понял, что была разница между бессмысленным сексом и истинной близостью. Оба служили цели, по крайней мере, для удовлетворения основных физиологических потребностей, но он быстро начинал скучать от притяжения без привязанности. К счастью, с Джорджией было много и того, и другого.
Когда ему, наконец, удалось отдышаться, Мэтт приподнялся на локтях и не смог удержаться от поддразнивания.
— Ты умоляла.
Джорджия пожала плечами, обнажив одно из них.
— Это так важно для тебя.
— О, да? — он прикоснулся кончиком пальца к ее плечу, проследив путь вниз под простыню, к вершине ее груди. — Это единственная причина?
— Это и тот факт, что, — у Джорджии перехватило дыхание, когда Мэтт мягко потянул ее за сосок, — ты заставил мое тело ослабеть и голову кружиться…
Мэтт нахмурился, изобразив озабоченность, поскольку обратил свое внимание на другую грудь.
— Звучит как серьезное заболевание. Возможно, вам следует обратиться к врачу.
Джорджия улыбнулась.
— Ты действительно хочешь, чтобы я позволил тебе поиграть со мной в доктора, не так ли?
— Меня не волнует, как ты назовешь это, — Мэтт заменил свою руку губами, нежно облизывая и покусывая, пока Джорджия не начала корчиться и задыхаться, — так долго, как ты позволишь мне играть.
— Я не могу думать… о… срочных… возражениях.
Его рука скользнула по мягкому изгибу ее живота к центру ее женственности. И Мэтт с удовлетворением улыбнулся, когда дыхание Джорджии вырвалось из легких, и ее глаза блаженно закрылись.
— На самом деле… я не могу думать… вообще.
— Мне нравится, когда ты не думаешь, — сказал ей Мэтт.
Джорджия прикусила нижнюю губу.
— Часть меня задается вопросом, не следует ли оскорбиться на это замечание.
— А другая часть? — подтолкнул мужчина.
— Все остальные части слишком возбуждены, чтобы беспокоиться.
— Ты опять будешь умолять?
— Заставь меня, — бросила она вызов.
И так как он никогда не мог бы противостоять этому вызову, то Мэтт сделал это.