— Артроскопия, — проговаривая слово более тщательно, снова сказал он. – Это, операция, при которой используются крошечные камеры, чтобы увидеть, что внутри сустава, так что врач может исправить все, что случилось, через небольшие порезы в коже.
Куинн отпрянул в ужасе.
— Ты режешь людей?
— Только при необходимости, — заверил его Мэтт.
— Меня ты не резал, — сказал Шейн.
— Потому что рентген позволил мне увидеть, что кость была сломана, а не смещена, так что нам просто пришлось наложить гипс на руку, чтобы убедиться, что кость не будет двигаться, пока не срастается.
Маленький мальчик обдумывал пару минут это объяснение, потом сказал.
— Мама говорит, что мы сможем вернуться в дом на дереве, не раньше, чем снимут гипс.
— Она, наверное, волнуется, что ты можешь еще раз упасть.
— Может быть, ты поговоришь с ней, — с надеждой предположил Куинн. — Она послушает тебя, потому что ты врач.
— Хорошая попытка, но предписания врача не отменят мамины правила, — сказала Джорджия, выйдя на крыльцо.
Мэтт заметил, что она снова прикрепила переноску, и Пиппа, очевидно, сытая и счастливая, прижалась внутри.
Куинн издал многострадальный стон.
— Но стоило же попробовать.
— И ты получишь за старание, — сказала она ему. — Но не вернешься в дом на дереве, пока я не скажу.
Шейн молча надулся.
— Теперь отнесите щенков внутрь, — сказала женщина. — Пора идти домой, чтобы вы успели принять ванну перед сном.
— Не хочу в ванну, — сказал Шейн.
— Я знаю, потому что ты четырехлетний мальчик и грязь – это твой лучший друг, но все равно тебе придется принять ванну.
Шейн покачал головой.
— Куинн – мой лучший друг, и Финниган и Фредерик.
— Тогда ты должен быть не против избавиться от грязи,— сухо сказала Джорджия, а Мэтт старался не рассмеяться над торжественным заявлением мальчика.
Куинн встал, постаравшись не потревожить спящего на руках щенка.
— Это нормально, — сказал он своему брату. — Мы можем завтра вернуться и увидеть щенков. Доктор Мэтт так сказал.
— Я сказал, если разрешит ваша мама, — быстро вставил мужчина, прежде чем Джорджии снова пришлось бы напомнить своим сыновьям о назначении врача и маминых правилах.
Шейн умоляюще посмотрел на нее.
— Можно, мама?
— Мы подумаем об этом завтра.
Нижняя губа Куинна задергалась.
— Но если это неприемлемо, я могу сказать «нет» сейчас, — предложила она.
Мэтт не мог не восхититься скоростью, с которой мальчик втянул губу обратно, так что она была снова в нормальном положении, прежде чем Джорджия даже закончила говорить.
— Я думаю, что тогда это допустимо? — подсказала она.
Оба мальчика кивнули, пока несли щенков в дом.