— Вставляй свой член и соси мне груди.
«Так вот что она выдумала! Вот ее тайна, которая мучила меня! Она расширяет эрогенную зону от сосков внутрь груди!» — промелькнуло в моей изумленной голове, но я исполнил ее желание и приложился губами сначала к одному, потом к другому соску.
— Вот так и меняй груди, пей меня! О, как хорошо!
Подстегнутый каким-то новым, загадочным для меня возбуждением Ларисы, я скоро возбудился сам, и мое изумление переросло в безумие выпивания ее тела. Даже в моих фантасмагорических снах такое не могло прийти мне в голову. Я высасывал содержимое ее грудных желез, и оно ударяло в голову сильнее, чем коньяк, она обхватила меня руками, мой орган яростно проникал в самую ее глубину, а она в полузабытьи шептала:
— Милый… Родной… Единственный…
Тут я почувствовал, как ее по-настоящему начал забирать оргазм и она сжала мой сосуд так, что он затрещал.
«Пусть лопнет мой прибор! — в исступлении пронеслось в голове. — Пусть погибнет весь мир вместе с нашим оргазмом!»
— О, о, о! — закричала Лариса, и из глаз ее потекли крупные слезы.
Она кончала так, как будто умирала, я вспомнил, что где-то читал, что настоящий оргазм — это маленькая смерть.
В помутненной голове кругами поплыл туман — я тоже умирал.
Придя в себя, я заметил, что Лариса все еще вздрагивает в конвульсиях оргазма, обильно выбрасывая на простыню и на мои ноги свой горячий секрет.
Когда наконец ее сознание вернулось с того света, первым, что она произнесла, было:
— Не переживай! Я знала, как это больно. Но мне это было НАДО.
Я молчал, в который раз за сегодняшний вечер, пораженный таинственной психикой этой женщины.
— Ты сама придумала все это? — спросил я.
— Не сама — это придумал он.
— Кто он?
— Тот, который первым научил меня кончать таким способом. Мы с ним долгое время трахались, но кончить я никак не могла, хотя очень этого хотела. Кстати, ты ничего не чувствовал, когда сосал мою грудь?
— Чувствовал. Сильное возбуждение.
— А еще?
— Ну, еще… — при всей интимности между нами мне было трудно в этом признаться.
— Что же еще? — мягко подбодрила она.
— Мне казалось, что я маленький и сосу маму, — смутился я.
— Такой маленький мальчик с большим х…м! — съязвила Лариса, но тут же серьезно продолжила:
— Вот и он мне так сказал. Но до этой операции. Он уверял, что мне мешает кончить отсутствие полного родственного слияния душ, а это впитывается только с молоком.
— Молоко заменили на шампанское! — тоже съехидничал я.
— Виктор не любит молоко.
— Виктор? Какой Виктор?
— Диск-жокей из танцклуба.