— Бог знает, что смертные грязны и мельтешат, как мыши, — отрезал владыка. — Божье царство! — он фыркнул. — Бог-мудрец удалится в храм, как в сад медитации. Он станет созерцать гармонию, а жрецы будут бороться за усиление не то владыки, не то власти храма. А вот бог-правитель. Должно быть, он не только прижмет жрецов к ногтю, но и проследит за поставками ячменя и благовоний.
— Но ведь не обязательно… — начал Тамес, когда двойник перебил его:
— Обязательно. Бог должен быть далек, иначе перестанет быть собой. В вашей-то кутерьме и возне. Он предлагает путь, но никогда, ничего — не дает здесь. Иначе станет хуже Царя Царей — базарным менялой. Услуга за услугу. Путь потерял бы смысл.
— Чудеса века легенд… — вдруг вспомнил Тамес.
— …делали колдуны, в ту пору все они были жрецами, — закончил за него владыка. — Твои собратья правы. Но это не дает ни одного ответа. Истинным богам безразличны смертные. Тот, кто утверждает обратное, лжет. Или просто глупец.
— Скажи это жрецам.
— Зачем? — Владыка совсем по-человечески царапал ногтем полы одеяния, счищая с них грязь. — Есть путь… и только он важен. Что делают жрецы, не имеет значения.
— Тогда что же вам от нас нужно? — не выдержал ученый.
— Тебе не кажется, что это вам нужно? День за днем.
На время воцарилось молчание. Владыка оставил в покое балахон и хрустнул пальцами.
— Кто ты? — в третий раз спросил Тамес. — Зачем все это рассказываешь?
На сей раз его собеседник ответил.
— Зачем рассказываю… Ну, ты ведь понял, что шел сюда не за этим. Кто я, ты догадался по пути.
«Да?» — хотелось переспросить ученому.
Впрочем… что-то в нем и впрямь откликалось. Сила… Когда он шел, казалось, он плывет по океану чар. Когда отец сплетал потоки, он взывал к ней. «Шалвет! — восклицал маг. — Владыка бурь и семи сводов неба, повелитель царства воздуха Амент! Гралкат, царь пустынь и кряжей и отец-земля!»
Бог, дух и сила. Отец бы понял разницу… но ему это было не нужно: в конце концов, он не был отрицателем. Отец взывал к духам, направлял силу и посмеивался над жрецами. Даже насмешка выходила беззлобной. Он относился к жрецам, как к детям.
— Я пришел… просить за брата, — наконец, выдавил Тамес. — Но ведь тебе нет до нас дела.
— Ты ошибаешься, — мягко ответил его двойник. — Ты пришел в мое царство, сколько ни сопротивлялся. Ты стал частью пути, а путь — единственное, что имеет значение.
— Ты можешь помочь?
Тамес впервые обернулся к владыке и заглянул в глаза. Тот усмехнулся, но невесело.
— Я могу сделать то, что ты хочешь. Я бы не назвал это помощью. Но как это называть, решать не мне.