– Остановитесь! Смотрите на него!
В следующее мгновение раздался единогласный крик, полный ужаса при виде того, что предстало перед глазами.
Человек, огромный, как гора? Или гора, напоминающая своими очертаниями человека? Трудно было понять… Он весь струился, словно сотканный из белесых туманных струй, и в то же время каждое его движение вызывало грохот, как если бы он был сложен из тяжелых камней. Грубое, неподвижное, будто топором вырубленное лицо было искажено гримасой ненависти – опущенные веки и в то же время страдания. Медленно поднялись – нет, правильней будет сказать, разверзлись, – и людей словно пламенем опалил взгляд красных, напоминающих раскаленные угли глаз.
Скользнув по лицам, взгляд остановился на Витки Сейтмане. Приоткрылась щель рта, и голос, который не просто звучал, а будто ворочал неотесанные, цепляющиеся друг за друга глыбы слов, что-то произнес…
После того, что привелось Валеру пережить в прошлом и позапрошлом годах, обычные страшилки напугать его уже не могли. Он даже «Чудовище с улицы Розы», даже «Вендиго, демон леса» [19] читал без особых содроганий! А сейчас вдруг вспомнил гоголевского «Вия», которого раньше читал просто для разнообразия, чтобы посмеяться над этими якобы ужасами. Вспомнил, как Вий появляется перед Хомой Брутом и тот видит, что «лицо на нем было железное». Не у него, а на нем! И потом Вий говорит подземным голосом: «Поднимите мне веки!» Не голосом, который словно из-под земли звучал, а именно подземным!
На этом чудовище лицо было каменное, и говорило оно подземным голосом…
И Валер почувствовал, что над ними и в самом деле начертан в небесах шлем ужаса…
Услышав слова чудовища, Витки Сейтман рванулся было к нему, однако оно растянуло в ужасной улыбке губы, приоткрыв рот, похожий на могилу, и еще что-то прогрохотало, сначала тихо, а потом громко, оглушительно громко, трижды выкрикнув, вернее, прорычав какое-то слово. После этого каменное существо исчезло, и ветер мгновенно утих, и дождь словно втянулся в низко нависшие тучи, и комочки града растворились в потеплевшем воздухе, и только белесые струи тумана по-прежнему неспешно тянулись по земле, сплетаясь с травой и подбираясь к людям.
– Кто это был? – сдавленно пропищала Валюшка. – У него красные глаза… он из Хельхейма?
– Откуда же еще? – вздохнул Витки Сейтман. – Этого я и опасался. Ведь это был Хресвельг.
– Он, конечно, страшный, очень страшный, ужасный, но не страшней, чем Гарм! – с трудом выговорила Валюшка. – Не понимаю, почему ты говорил, что предпочел бы встретить Гарма!