Когда на землю рухнул церковный колокол и с грохотом развалился на части, я ощутила настоящий восторг – теперь пути назад, в рабство и угнетение, больше нет! Теперь только вперед, в светлое будущее!
Дмитрий Николаевич даже перестал замечать пробирающий до костей холод, который просачивался в бункер из коридора и маленького окошка под потолком. Слова молодой учительницы вызвали у него приступ настоящего ужаса своей безжалостностью и дикостью. Речь в ее записи явно шла о Спасском соборе, который коммунисты взорвали в 1934 году. Сколько в те годы погибло исторических памятников, даже думать было страшно. Духовное наследие искоренялось и уничтожалось с той фанатичной исступленностью, которая не поддавалась никакому здравому объяснению. Тем ужасней было осознавать, что большинству граждан СССР тех лет это казалось правильным и нормальным.
Инюшкин вспомнил, что под руинами Спасского собора на добрых 60 лет были погребены и могилы пензенских епископов. И только в 1998 году их останки извлекли из-под развалин и перезахоронили по-человечески. А в 2010-м начали восстановление храма. Как же долго русских учили плевать на свои корни, самобытность, историю! Теперь возрождать все это ох как непросто.
Учитель надолго задумался, перебирая в голове факты из четырехсотлетней истории Пензы. Но сейчас его должны были волновать не столько зарисовки прошлого, сколько насущные проблемы. Так что он встряхнулся, заварил себе еще одну кружку горячего чая, потому что уже задубели не только руки, а, казалось, и все внутренности, и сосредоточился на поиске информации о школьных праздниках.
Он пролистал дневник ближе к началу и сразу, буквально через несколько страниц, ему на глаза попалось заглавие, аккуратно выведенное красными чернилами: «Новый год».
– Наконец-то! – воскликнул Дмитрий Николаевич и стал внимательно просматривать записи.
Прочитала сегодня в «Правде» статью товарища Постышева и надолго задумалась. Дальше была аккуратно вклеена уже даже не желтая, а коричневая от времени вырезка из газеты: «В дореволюционное время буржуазия и чиновники буржуазии всегда устраивали на Новый год своим детям елку. Дети рабочих с завистью через окно посматривали на сверкающую разноцветными огнями елку и веселящихся вокруг нее детей богатеев.
Почему у нас школы, детские дома, ясли, детские клубы, дворцы пионеров лишают этого прекрасного удовольствия ребятишек трудящихся Советской страны? Какие-то, не иначе как «левые», загибщики ославили это детское развлечение как буржуазную затею.
Следует этому неправильному осуждению елки, которая является прекрасным развлечением для детей, положить конец…»