Элен Кортис Харт ошеломила меня изысканным нарядом. Ни один мужчина не смог бы определить ее возраст. Женщина, возможно, сделала бы это, но промахнулась.
Уравновешенная, умудренная жизнью дама излучала очарование. Ее привлекательность была привлекательностью зрелой женщины, а не каким-нибудь там подростковым очарованием.
Элен Харт напоминала зрелый плод, неторопливо набирающий соки на своем дереве, и еще много воды утечет, пока он начнет перезревать.
Она окинула меня оценивающим взглядом, улыбнулась и протянула руку.
— Я — Лэм.
— Приветствую вас, мистер Лэм, — сказала она. — Вы совсем не такой, какого я представляла.
— А кого вы себе представили?
— Огромного мужчину с толстой шеей, широкоплечего и наглого, который тут же начнет приставать на том лишь основании: «А что, собственно, вы можете возразить?» — и отпустит пару посредственных шуток о приятном зрелище, доставшемся Тому-соглядатаю.
— Значит, я обманул ваши ожидания?
— К счастью, да.
— Что ж, вы думаете, я даже не примерился?
— Ну, допустим, примерились. Но ухаживать вы умеете и без этой нахальной гримасы: «А что, собственно, вы можете возразить?» Ваши пасы наверняка более тонкие и интригующие, а потому — вполне простительные, если не приемлемее. Какой кофе вы предпочитаете? Черный? Со сливками и сахаром?
— Со сливками и сахаром, пожалуйста.
— Не понимаю, как удается людям потворствовать всем своим желаниям и сохранять талию, — вздохнула она. — Посмотрите на меня. — Она вдруг расхохоталась: — Ну, не так пристально! Как вас зовут знакомые?
— Дональдом.
— Ол-райт, Дональд. Времени у нас не так уж много. Давайте перейдем прямо к делу.
Она провела меня на кухоньку, мы сели за стол друг против друга.
— Вот тостер, а вот хлеб. Масла нет ни капли, яиц тоже. Сухой тост — пожалуйста. Готовить для вас я не собираюсь.
— Достаточно кофе, — сказал я и сразу перешел к вопросам: — Насколько хорошо вы разглядели лицо мужчины за окном?
— Чертовски хорошо. Оно буквально отпечаталось у меня в памяти.
— Сможете узнать, если снова встретите?
— Конечно.
— Вы помните, как описали его полиции?
— Да. И потом, повторяю, я хорошо помню, как он выглядел.
— Что ж, у меня задатки художника. Давайте начнем с волос.