Не опуская оружия, и настороженно озираясь вокруг, мы вышли из машины и, пойдя ближе, показали удостоверения. Армейские, разумеется. Когда понадобится, тогда и заявим, что мы из госбезопасности. А пока светится незачем, ведь мы находимся в том же городе, где расположен наш полк. Ну а что на машине катаемся, так это же не лимузин, а всего лишь реквизированное такси, да и командировочное предписание у меня имеется самое настоящее.
Наклонившись с седла, капитан внимательно прочел наши корочки, и никаких попыток арестовать нас не предпринимал. А смелый этот Колодин. Ведь не зря же вышел приказ о том, чтобы особисты в одиночку не расхаживали. Если оперуполномоченный человек честный и порядочный, то воры, уклонисты, растратчики и прочая шушера его сильно невзлюбят. Ну а если он, что бывает нередко, мерзавец, то охрана ему нужна вдвойне. Однако этот спокойно разгуливает без охраны.
– Товарищ Соколов, – наконец обратился он ко мне, – с вами хочет побеседовать руководство. Прошу вас проследовать за мной, разумеется, вместе с вашей охраной. Это недалеко, метрах в трехстах отсюда. Надолго вас не задержат.
Какое такое руководство, да еще на окраине маленького города? Может шпион? Да нет, на немца Колодин совершенно не похож. Снаряжение и знаки различия правильные, все чин по чину. А то немцы хоть и аккуратисты, но постоянно на какой-нибудь мелочи попадаются. То начинают платить за проезд в трамвае, то четыре кубика в петлицах нацепят, чего даже Мушкин, которого мы в госпитале арестовали, не сделал бы. А откуда он узнал о моем приезде? Ждет уже явно давно – весь замерз, несмотря на теплую одежду, и у лошади ноздри уже обледенели.
Но вроде бы опасаться нечего, он же только один, хотя как-то уж все это подозрительно. Я бросил взгляд на ребят, но Алексей с Павлом смотрели не на капитана, а на его лошадь. Какой все же я ненаблюдательный, особиста рассматривал, а на его транспортное средство внимания не обратил, и как оказалось, зря. Хотя уздечка у лошадки была абсолютно новая и можно сказать щегольская, но вот о самой коняге этого сказать было нельзя. Обычная рабочая лошадка беспородной пегой масти, да и подкована в круг, то есть совсем недавно таскала телегу или сани. Наверняка под седлом оказалась впервые за свою долгую лошадиную жизнь лишь на войне. Дать такую захудалую лошаденку заезжему энкавэдэшнику вполне могут, но для своего постоянного особиста нашли бы что-нибудь получше. Сейчас, конечно, война идет, но Подольск все-таки в тылу, и фронтовой неразберихи тут нет. Если говорить привычными терминами, это все равно, как если бы начальнику госбезопасности города выделили Запорожец или мусоровозку. Не то, чтобы я разбирался во всех нюансах иппологии, но пока жил здесь, кое-что усвоил. А все-таки жаль, что в наше время не учат ездить на лошадях, общение с живой природой идет только на пользу.