Говорят:
«Як бы у нас було тоди свое регулярне вийсько, не бачить бы жидам ни России, ни Украины. Сами попали до жидивьского тягла й нас у нього запрягли».
С комиссаром (печати. — Примеч. ред.) мне никогда не приходилось говорить о евреях отчасти потому, что вопросом этим я не интересовалась, а также из опасения, чтобы он как еврей не усмотрел в моих словах какого-либо намека.
Но однажды, приобретя на толкучке брошюру с биографией Ленина, в которой указывалось, что со стороны матери в «Ильиче» еврейская кровь, я решила спросить комиссара, так ли это.
— С каких это пор вы стали антисемиткой? — вдруг вспыхнув, спросил он. — Мне известно, что до революции вы наряду с другими приглашали работать в свои издания и евреев, что и сейчас на ваших литературных вечерах помимо русских бывают писатели-евреи, отчего же вы стали вдруг придавать такое значение национальности? Что, разговаривая со мной, вы думаете: «этот плебей» — я в этом не сомневался никогда, но с этим женщины вашего класса еще могут мириться из любопытства к такому зверю, а что вы с брезгливостью прибавляете к этому еще и «этот жид», — нервно выкрикнул комиссар, вскакивая, — этого я не думал!
— Но из чего вы могли заключить все это? — удивленная неожиданной вспышкой, спросила я. — Просто мне показалось неправдоподобным, что Ленин из евреев, и я хотела узнать, правда ли это.
— Допустим, что правда, так что же из этого?.. Разве это порок?.. Разве несколько капель еврейской крови помешали ему родиться гениальным или уменьшили его заслуги перед человечеством? Если бы вы прочли в этой брошюре, что мать его была француженкой или немкой, вы, конечно, не стали бы спрашивать меня об этом.
— Ошибаетесь: спросила бы так же, как и теперь, потому что меня интересует, чистокровный ли он русский или нет.
— Опять национальность!.. Не все ли равно, какой народ дал такого гения, важно, что он — гений.
Я промолчала, и комиссар продолжал:
— Вы, конечно, придаете значение и тому, что советское правительство состоит, главным образом, из евреев, не принимая во внимание, что это вполне естественно, так как это все люди, которым Россия обязана своим освобождением от цепей прежнего режима. Не ставить же нам во главе Союза, да еще сейчас, когда мы окружены врагами, людей не закаленных в борьбе только потому, что они не евреи. Мы должны думать о революции.
— Не знаю, как отразилось бы это на революции, но для евреев, в их массе, несомненно, это было бы полезнее, так как не порождало бы в народе антисемитизма, — заметила я.
Комиссар с удивлением и благосклонно взглянул на меня.