– Не они пошли, а мы пойдем надирать им задницы, Лейф, давай порвем их.
Лейф нахмурился и немного помолчал.
– Ты имеешь в виду, что нам нужно стошнить?
– Нет. Послушай, тогда бы я сказал, нам нужно вырвать, я употребил слово «порвать». Ну… как разорвать на кусочки.
– Вот оно что, – выдохнул он. – А я думал, ты говорил в буквальном смысле.
– Прошу прощения. А теперь, в буквальном смысле, рвани потолок.
И Лейф рванул. Он швырнул голову вверх с такой силой, что валун пробил не только пол третьего этажа, но и крышу. Я не знаю, где он приземлился. А я бросил все три гранаты налево, в центр и направо и подождал, когда они взорвутся. В следующее мгновение – и на этот раз мы услышали крики и звон бьющегося стекла – Лейф подбросил меня вверх через образовавшуюся дыру, и я оказался лицом к северо-восточному углу.
Там стояла ведьма, как я и предполагал, – та самая брюнетка, которая убила Перри и которой я расквасил нос у дома вдовы. Она даже не попыталась направить против меня заклинание; в руке она держала пистолет и без всяких церемоний начала стрелять; оскалившись в злобной гримасе, она изо всех сил старалась меня убить. Я упал, подогнул ноги и поднял руки, чтобы прикрыть голову, рассчитывая, что пули примет мой бронежилет, но тут же почувствовал острую боль в левой части головы – она не промахнулась.
Горячая кровь потекла по шее, сильные удары посыпались на спину, потом пуля попала во внешнюю часть левого бедра, и тут ей пришлось сменить обойму. Я заблокировал боль и начал закрывать рану при помощи запасенной энергии, не обращая внимания на пульсирующую боль в спине и в левой части головы, и вскочил на ноги. Подняв руку, чтобы проверить рану, я с ужасом обнаружил, что ведьма отстрелила мне левое ухо, но адреналин не позволил понять, насколько рана серьезная.
– Да проклянут тебя боги, посмотри, что ты сделала! – закричал я, пока она возилась со второй обоймой, и бросился вперед, обнажив Фрагарах. – Если я захочу вырастить его заново, мне придется пережить самый ужасающий секс из всех возможных! А-а-а-а-а!
Она отчаянно пыталась вставить обойму, но к ней приближался обезумевший ирландский парень с клинком, покрытым черной кровью демонов, что оказало вредоносное влияние на ее двигательные навыки. И без всяких церемоний – как и она несколько мгновений назад – я пронзил ее живот так, что клинок вышел из спины и уперся в стеклянную стену. Пистолет и обойма выпали из рук, с губ слетел тихий, печальный стон. Я провернул клинок в ране, и ведьма пронзительно закричала. Я не из тех, кто говорит: «Это тебе за то и за это!», когда по заслугам наказываю врага, но испытал сильное искушение что-нибудь сказать на сей раз. С другой стороны, зачем? Она знала, что совершила. По мере того как ее покидала жизнь, ведьма старела на глазах, красивый фасад исчез. Я вырвал Фрагарах и обезглавил ведьму, чтобы она наверняка не восстала из мертвых.