Глава восьмая
Идеальный мужчина снова вне подозрений
Я опять помчалась к сонной консьержке.
— Простите, Александр Берсудский. В каком номере?
— Щас. — Толстухе, видимо, надоело быть любезной. — Восемнадцатый. Только что поднялся к себе.
— Спасибище!
Забежав в свой номер, чтобы подправить макияж и швырнуть на кровать компрометирующие распечатки, я спустя десять минут оказалась у двери с табличкой «18».
— Юля? — Александр споткнулся от неожиданности о завернувшийся уголок коврика и рухнул на пол, не переставая счастливо улыбаться.
«Если при твоем неожиданном появлении падают от радости — значит, тебя любят», — подумала я и бросилась на помощь.
— Ты не ударился?
— Не страшно. Вот уж умеешь ты неожиданно появляться! У тебя, знаешь ли, талант!
— И отнюдь не единственный!
Александр поцеловал меня и заботливо усадил на диван, подложив подушку.
— Хочешь яблоко?
— Давай!
— Приехала на пресс-конференцию по поводу этой катастрофы?
— Да, представляешь? Я заметила тебя у входа. Ты давно здесь?
— Со вчерашнего вечера.
— А у меня через два часа поезд…
— Жаль, я еще не разобрался с делами — поехали бы вместе.
— Ты серьезно хочешь, чтобы я задержалась?
— А почему нет?
— Честно сказать — мои дела здесь тоже не окончены, но я должна передать в редакцию новости.
— Твои дела, здесь? Связанные со смертью Алевтины Терентьевой? — насторожился мой единственный.
— Догадливый, — протянула я.
— Ну, во-первых, ты журналистка и, как мне кажется, очень дотошная. Вероятно, официальных данных тебе мало. А завтра приезжают родители погибшей, и вся милиция ринется их допрашивать.
— Откуда знаешь про родителей?
— Я, видишь ли, тоже здесь не случайно и уверен, что ты это понимаешь.
Вот это да! Интересно. А что дальше? Может, он расскажет, как подложил бомбу в машину Алевтины, а потом застрелит меня, спрячет труп в багажник, а потом бросит в реку?
— Не случайно?
— Мне нужно было встретиться с живой Алевтиной, но я опоздал. И в этом виновата ты.
— Я? Ничего себе поворотик!
— Представь себе. Ведь это ты слишком поздно вернула мне запонку, которую я должен был отдать ей.
— Скарабея? Зачем? — Я чуть не задохнулась.
— Я сам многого не знаю. В тот день, когда мы с тобой впервые увиделись, Митин позвал меня в свой кабинет.
— До самоубийства?
— Я шел по коридору, и он попросил меня зайти. Он казался каким-то странным, но не могло же мне прийти в голову, что я последний раз вижу его живым!
— Странным?
— Даже очень! Все помещения в том здании, где ты была, принадлежат «Ойл Стар», а мы арендуем несколько кабинетов. Так вот, в тот день Митин «простил» мне аренду. Я даже не понял, с чего это. Мы никогда не были даже близкими знакомыми. Так, здоровались, сталкивались… Потом он объяснил, что просит меня об одолжении. Якобы кое-что он не может доверить никому, а я вот самая подходящая кандидатура. Он просил как можно скорее отвезти в Александрию и отдать лично в руки Алевтине Терентьевой запонку.