– А моя мама? – едва прошептала Мегги: она не привыкла произносить это слово.
Мо посмотрел на нее.
– Я нигде не мог ее найти! Ты все еще сидела среди своих книжек и огромными глазами смотрела на чужаков, которые стояли в нашем доме, на их тяжелые сапоги и оружие. Я за вас обеих ужасно боялся, но, к моему облегчению, ни Баста, ни Каприкорн не обращали на тебя ни малейшего внимания. «Довольно болтать! – сказал наконец Каприкорн, пока я путался в собственных словах. – Меня не интересует, каким образом я попал в это жалкое место, но сию же секунду верни нас обратно, проклятый колдун, или Баста отрежет твой болтливый язык». Звучало это не очень-то обнадеживающе, да к тому же уже в первых главах я прочитал о них немало и знал, что у Каприкорна слово не расходится с делом. У меня даже голова закружилась, так отчаянно я размышлял над тем, как закончить этот кошмар. Я поднял книгу – возможно, если еще раз прочесть с этого места… Я решил так и сделать. Пока я спотыкался на словах, Каприкорн разглядывал меня, а Баста вынимал из-за пояса нож. И ничего не случилось. Оба так и стояли в моем доме и не делали ни малейших попыток вернуться назад в свою сказку. И вдруг я совершенно ясно понял, что они нас убьют. И я уронил книгу, эту бесталанную книгу, и поднял меч, который перед этим бросил на ковер. Баста попытался меня опередить, но я был быстрее. Мне пришлось взять эту проклятущую штуковину обеими руками – я все еще помню, какой ледяной была рукоять. Не спрашивай, как мне это вообще удалось, но я смог прогнать Басту и Каприкорна в коридор. Я так мощно орудовал мечом, что разбил немало вещей. Ты принялась плакать, и я хотел повернуться к тебе и сказать, что все это только кажется, но не мог – все силы мои уходили на то, чтобы обороняться от ножа Басты и меча Каприкорна. «Ну, вот оно и случилось, – крутилось у меня в голове заезженной пластинкой, – теперь и ты влез в историю, как давно мечтал, и это ужасно». Страх в жизни совсем не такой, как в книгах, Мегги, а играть в героя, да еще наполовину, не так интересно, как мне прежде казалось. Эти двое точно прикончили бы меня, держись они получше на ногах. Каприкорн заорал на меня, от гнева глаза его почти вылезли из орбит. Баста угрожал мне и нанес скверную рану на руке, но вдруг дверь отворилась, и оба скрылись в ночи, шатаясь, словно пьяные. Я с трудом задвинул засов на двери – так тряслись у меня пальцы. Прислонившись к двери, я прислушался к звукам на улице, но не услышал ничего, кроме собственного бешено стучащего сердца. И тут раздался твой плач из гостиной, и я вспомнил, что с ними был и третий. Я похромал обратно, все еще держа меч в руке, и там посреди комнаты стоял Сажерук. Оружия при нем не было – одна куница на плече, и он, побледнев, отшатнулся, когда я пошел на него. Наверное, я выглядел кошмарно: кровь текла по руке, и я дрожал всем телом, не могу сказать, от страха или от гнева. «Пожалуйста! – прошептал он. – Не убивай меня! Я не с ними. Я просто фигляр, безобидный огнеглотатель. Я могу тебе это доказать». И я ответил: «Да-да, ладно. Я знаю, ты Сажерук». И он благоговейно склонился передо мной, всеведущим чародеем, который знал о нем все, который вытряхнул его из его мира, как стряхивают с ветки яблоко. Куница сползла по его рукаву на пол, вскочила на ковер и побежала к тебе. Ты перестала плакать и протянула к ней ручку. «Осторожно, она кусается!» – сказал Сажерук и отогнал ее от тебя. Я не обращал на это внимания и вдруг почувствовал, как тихо стало в комнате. Тихо и пусто. Я увидел книгу, лежавшую на ковре и раскрытую на том месте, на котором я ее уронил, и подушку, на которой сидела твоя мама. Но ее самой нигде не было. Куда же она подевалась? Я звал ее, повторяя ее имя вновь и вновь, обежал все комнаты, но она исчезла.