— Спрашивайте.
— Меня сдал Шальнев? — тихо спросил Брысь.
— Нет. Подумайте сами: зачем бы я стал задавать вам лишние вопросы, если бы на них уже ответил Шальнев?
— Я ваши порядки знаю. Один сказал — другой закрепить должен. Я вор в законе, и вот мое слово: скажите правду про Шальнева, он меня заложил или нет, — расколюсь, жилы вам мотать не буду.
Момент был из тех, что редко повторяются. Сняв трубку, Басков позвонил по телефону.
— Марат, зайди.
Тот явился немедля. Брысь сначала на него даже не оглянулся.
— Ты когда был в больнице? — спросил Басков.
— В пятницу, товарищ майор.
— Как там?
— Лучше, но пока без сознания. — При этих словах Брысь посмотрел на Марата, который тоже смотрел на него.
— Позвони, предупреди — сейчас приедем. И вызови «воронок».
— Слушаюсь, товарищ майор…
Марат ушел, а Басков подвинул на столе сигареты, спички и пепельницу поближе к Брысю и сказал, взглянув на часы:
— Закуривайте. Я покажу вам кое-что, Балакин, и тогда вы, может быть, поверите мне.
Брысь еще не понимал, что ему готовится.
В палате, где лежал Шальнев, ничто не изменилось с того июльского жаркого дня, когда его сюда привезли. Он висел в своем фантастическом гамаке, укрытый до пояса простынею, и трубочки по-прежнему змеились от его рук и ног к стеклянному шкафу в изголовье, похожему на действующую модель какого-то химического производства в разрезе.
Изменилось только то, что было лицом Шальнева. Теперь оно походило на кору сосны с выступившими на поверхности смоляными каплями.
Сестра оставила Баскова и Балакина, одетых в белые халаты и белые же полотняные бахилы поверх ботинок, и Басков сказал, показав на левую руку Шальнева, лежавшую вдоль тела на кромке гамака:
— У него нет паспорта, но там есть татуировка… Посмотрите.
Балакин приблизился, склонился над рукой, по которой от запястья к локтю ползла синяя черепаха. Потом, пятясь, вернулся на середину комнаты и спросил шепотом:
— Кто его?
— Я думаю, что не вы. Но и без вас здесь не обошлось. Или как?
— Эх, гражданин начальник, — только и сказал Балакин.
— Ладно, пошли.
…Басков надеялся, что после столь убедительного ответа на вопрос Балакина о Шальневе, да если учесть слово, данное вором, допрос пойдет без помех, но он просчитался.
Уже в машине с Балакиным что-то случилось, он даже отказался от предложенной сигареты. А когда Басков, продолжая прерванный допрос, снова спросил, что должен был сделать Шальнев и каких вестей ждал от него Балакин, он услышал в ответ:
— Ничего я вам не скажу, гражданин майор. Дайте подумать.
За то, что свозил Балакина к Шальневу, Басков себя не ругал. Неприятно было одно — что поддался минутной слабости и поверил, будто в душе Балакина может произойти какой-то перелом.