Сняв и спрятав перчатку за пазуху, под рубаху, Чистый вышел на проспект. Он был спокоен, он был уверен, что Шальневу не жить. Скоро подошел троллейбус, Чистый доехал до метро «Беговая», спустился, сделал пересадку на Красной Пресне, вышел у Белорусского, а там, постояв в очереди, сел в такси и отправился в Бескудниково, к Тоше Тарасовой, где его ждала Зинаида…
Его сознание медленно выплывало из тьмы, как выплывает человек с большой глубины сквозь толщу мутной воды на поверхность. Он еще не прорвал ту колеблющуюся и всегда одинаково тонкую пленку, которая разделяет воду и воздух. Но он уже начал видеть сны. Врач знал это: глаза Шальнева, вернее, его глазные яблоки, прикрытые фиолетовыми веками, стали как бы крутиться и днем и вечером.
Шальнева вынули из гамака и положили на постель. Его стали кормить куриным бульоном с ложечки, и при этом сестра, женщина лет тридцати, с мощными ласковыми руками, поддерживала его под затылок, а ему, только выползавшему из беспамятства, казалось иногда, что его поднимают в гору, где воздух пахнет цветами.
Потом включилось зрение. Однажды утром свет солнца прорвался через его закрытые веки, как через плотную штору, и в голове у него вспыхнула звезда, и лучи ее острыми стрелами пронзили его глаза. И он проснулся, и впервые после того страшного вечера на бульваре Карбышева ему посветила надежда — вот он жив еще и, может быть, будет жить, хоть немного.
Он позвал тихо:
— Кто-нибудь…
Сестра как раз стояла рядом, за головой у него. Она сказала:
— Значит, в порядке.
И дала выпить из рюмки какую-то жидкость.
Он совсем поднялся на поверхность из своей темной глубины и спросил:
— Где я?
Сестра погладила его по щеке и сказала:
— Вы были очень далеко, но сейчас вы в больнице.
— А деньги? — спросил он.
Сестра не поняла, потому что ничего не знала ни о деньгах, ни о том, что произошло на бульваре Карбышева.
— Какие деньги? — недоуменно спросила она.
И тут включилось в жизнь все его сознание, и он понял, что сестра ничего не знает, и спросил:
— Я сюда не сам пришел?
— Вас привезли, — сказала она.
Шальнев приподнялся на локте, посмотрел на нее с улыбкой и сказал:
— А вы можете познакомить меня с человеком, который меня сюда привез?
— Я его не знаю, — сказал сестра. — Майор Басков из милиции все время интересуется вами.
— Так позовите этого майора.
— Сейчас позвоню.
Сестра вышла из палаты, а Шальнев уснул. И увидел он сон, сон о своем первом бое. У этого сна не было никакой логической связи с тем, что произошло на бульваре Карбышева, но Шальнев смотрел его, и сердце у него билось часто и сильно.