.
Я и бровью не повела. Женс хитер, но и я не лыком шита – и была начеку.
– Вы говорили о сделке. Значит, вам есть что мне предложить.
– Всего лишь некоторые соображения. Они уже никого не интересуют.
– Мне очень жаль, что я не могу подсластить пилюлю вашего пенсионного состояния.
На мой огонь Женс ответил как всегда – контратакой:
– Ты хочешь спасти сестру, но сама же подвергаешь ее опасности – из-за желания защитить ее, что, как я уже объяснил, идеализирует ее в глазах монстра… – И он покачал головой, забавляясь. – При таком раскладе она оказывается самой совершенной наживкой!
Последняя фраза побудила меня действовать. Порой на наших репетициях Женс занимал позицию адвоката дьявола и садиста, отстаивая идею, противоположную той, которую считал верной. И я подумала, что этим он занят и сейчас.
– Возможно, чересчур совершенной, – сказала я.
– Прошу прощения?
– Это ваши же слова – вы это говорили, когда мы отрабатывали наслаждение при контакте: полное удовлетворение желания полностью его истощает.
– Объяснись. – Он смотрел на меня с интересом.
– Вера может быть тем, чего он больше всего желает, но, если дело только в этом, и больше ни в чем, она ни за что не сможет его обезвредить, будучи выбранной. Наслаждение Наблюдателя достигнет кульминации именно в тот момент, когда она окажется в его руках. Вера поторопится показать ему маску Жертвоприношения, но после этого не будет уже ничего. Желание Наблюдателя угаснет само собой, ни к чему его не поведя. Вы говорили, что только холодность может способствовать тому, чтобы нахлынул жар. Если же я стану его тайным желанием, тем, чего он одновременно и желает, и отвергает, то я смогу поднимать градус так высоко, как захочу, – все выше и выше, пока его не разорвет. И вы это знаете, так что прекратите притворяться. Вы были моим профессором, но я уже не ваша ученица. Не оскорбляйте меня своей вульгарностью.
Я остановилась – словно дыхание перехватило. Лицо Женса оставалось спокойным.
– Ты хочешь стать его вытесненным желанием… Превратиться в то, что скрывает в себе его вытеснение. Блестящая идея! – согласился он, подумав для виду. – Но я не стал бы аплодировать.
– Как это вы говорили? «Не важно, что публика не аплодирует, если тишина в театре абсолютная».
Отсутствие похвалы убедило меня, что наконец-то он мной восхищается.
– Изъян лозунга «Хочу стать его вытесненным желанием» заключается в первом слове, – привел он возражение. – «Хотеть» стать и положительной, и отрицательной стороной желания другого невозможно. Воля направлена на уничтожение бессознательного. Желание