. «Мадрид – он не уступит другим метрополиям в лицемерии», – сказал он себе.
Сначала мужчина почувствовал, как саднит царапина на руке – кровь уже выступила, – и утешил себя тем, что дома есть все, что нужно для дезинфекции. Сходил за оставленными пакетами, потом вернулся к машине, положил покупки в багажник и, прежде чем отправиться в камеру хранения за своими гидравлическими салазками, уступил желанию проверить, все ли в порядке с его великолепной машиной.
И тут он ее увидел. Другую царапину, на этот раз – на кузове цвета синий металлик, возле ручки водительской дверцы, кривую, короткую, но заметную, – без сомнения, след какого-то инструмента в неловких, дрожащих руках токсикомана.
Дом стоял в горах, в окружении леса. «Уединение и природа в непосредственной близости от столицы», – утверждало рекламное объявление агентства, которое и привлекло его внимание к этому дому. Это был старинный охотничий павильон, принадлежавший аристократическому семейству, однако единственным, что он счел нужным оставить из прежней обстановки, был табурет, что стоял в верхнем подвале. Порой он клал на него изодранную одежду.
Мужчина вел машину в приглашающей к медитации тишине, нарушаемой только ровным гудением двигателя. Эта тишина напомнила ему собственную библиотеку, книжные полки в которой доходили до потолка, и, по простой ассоциации, одну студентку филологического факультета, в круглых очках, с которой он познакомился пару месяцев назад. Он взглянул на небо и увидел, что его вновь затянули серые тучи – все выходные одно и то же – и ночью опять будет дождь. Свет, сеявшийся сверху, был каким-то грязноватым, словно проходил сквозь дно бутылки.
Пока мужчина парковался возле широких въездных ворот, под колесами шуршала палая листва. Слева – дверь в гараж, где нашли пристанище две другие машины, а также несколько аппаратов для кузовных работ и автоматической покраски. Он подошел к этой двери, достал пакеты с покупками и новые салазки, но воспользовался главным входом в дом и, взмахнув рукой, включил свет в столовой. В доме царила невозмутимая тишина и покой, напоенные ароматами средств для ухода за мебелью и интерьерных дезодорантов. Новая горничная, приезжавшая из городка Сиемпосуелоса и бравшая за свои услуги по часам, оказалась подходящей. Прежняя – сеньора в возрасте, румынка, работавшая в доме со времени его покупки, позвонила пару недель назад и сквозь слезы сказала, что сын у нее серьезно заболел и что ей очень жаль, но она пропустит несколько дней, потому что нужно съездить на родину. «Это ненадолго, всего на пару дней», – сказала она. Бедная женщина казалась настолько огорченной как необходимостью оставить работу, так и болезнью сына, что он стал ее утешать. Никаких проблем, она может отсутствовать столько, сколько понадобится, главное – здоровье сына. Повесив трубку, он заблокировал для входящих вызовов ее телефон, стер ее номер из адресной книги и договорился в агентстве о найме другой девушки, которая должна была выйти на работу на следующий же день. Когда румынке все же удалось с ним связаться – окольными путями, после недели безуспешных попыток дозвониться, – он сообщил ей, что она уволена.