Зато как развернуться теперь на фирме можно! И снимается тревожное, изматывающее напряжение — за какие деньги материал приобрести и работу сотрудников оплачивать? А ещё Юла…
У Юры прям какой-то взрыв веселья и непривычно-эйфоричный ажиотаж внутри от мысли, сколько он теперь может для нее сделать…
— Макс, можем по пути в круглосуточный завернуть? — обернулся к охраннику, которого за эти дни уже считал приятелем.
— Без проблем, — согласился тот, поняв, о каком магазине идет речь.
— Юра? — сонная и теплая…
Восторг! Пусть и видел, что не спалось ей толком, — вся постель скомкана, одеяло едва не узлом. Знал, что будет нервничать, и корил себя за это немного. Но и что-то объяснять в деталях — не мог, да и не хотел. А сейчас — такая радость и удовольствие от одного ее вида!
— Прелесть какая, — обхватив ее руками, Юра забрался в кровать. — Пушистая и милая настолько, что даже я могу завизжать от восторга, — поддел ее по-доброму. — Почему я раньше этой пижамы не видел? — вздернул бровь, видя, что она понемногу пытается проснуться окончательно.
Не хотел ее будить полностью, на самом деле. Самого в сон потянуло, едва лег рядом, обнял, в теплую шею носом уткнулся. И эта пижама — вот уж точно что плюшевая. Еще и с капюшоном, и с кошачьими ушками сверху. И рассмеяться охота, и действительно — огромная нежность внутри появляется, растет к этой женщине. Такой разной, оказывается. И мягкой, и ранимой, и сильной в то же время — ведь сколько его поддерживала! Молча иногда, но реально ощутимо, а порою — так верно находя слова, которые ему и надо было услышать в тот момент…
Не удержался, забрался холодными руками под всю эту теплоту, обхватив живот Юлы.
Она взвизгнула:
— Юра! Я замерзла, вообще-то! — с возмущением, хоть и начала заливаться хохотом одновременно с этим, задыхалась Юла.
Попыталась извернуться, ускользнуть от его ледяных прикосновений. Только кто ж ее отпустит? Крепче обнял, уже и сам расхохотавшись. Повалил ее на подушки, придавил собой сверху. И ещё глубже зарылся в ее волосы, шею, горячую кожу, обладающую только ее неуловимым ароматом.
— Я так и понял, как эту пижаму увидел, — хмыкнул, целуя ее за ухом и все еще не выпуская любимую из рук. — Что зима таки пришла.
— Почему? Антисексуально? — хмыкнула она, вздернув уголок рта.
И он видел, что ее глаза просто лучатся смехом.
— Честно сказать, очень даже сексуально, — повел бровями Юра в ответ. — Главное, под всю эту пушистость забраться. Но с этим уже лучше завтра, договорились, сокровище мое? — долго и с чувством поцеловав Юлу, он и сам перевернулся на спину, укрыв обоих одеялом.